Станцуй со мной танго - Татьяна Абалова Страница 20

Леонид поднялся, отодвинул тяжелую портьеру. Офис, на втором этаже которого находился кабинет директора, образовывал с двумя другими строениями п-образную фигуру. По белой кровле противоположного здания медленно перебирался человек в куртке с логотипом компании Нехлюдова, садился на корточки и низко наклонялся, изучая места соединения панелей. За ним на почтительном расстоянии следовали двое Хакимовских. Так же поднимались и присаживались, терпеливо дожидаясь окончания работы гостя.

В углу, в месте соединения двух цехов, опиралась на край крыши высокая переносная лестница. Даже отсюда Скворцову хорошо было видно, как сильно стеновые панели повредила ржавчина. Рыжие пятна были рассыпаны по поверхности так, словно кто-то специально нанес их, балуясь, пульверизатором.

Рядом с лестницей стояла девушка в голубой куртке и энергично терла губкой по металлу. Время от времени останавливалась и пристально рассматривала результат, потом прикладывала губку к горлышку пузатой бутылки и снова терла.

Холодный ветер трепал светлые волосы, собранные в конский хвост, но лаборантке Нехлюдова было жарко — она, остановившись на секунду, смахнула пот со лба рукавом куртки.

— Смотри на нее, — усмехнулся Хакимов, облокачиваясь на подоконник. — Сейчас всю ржавчину сотрет. А я, дурак, не догадался.

Леонид промолчал. Перевел взгляд на стоящих в центре заасфальтированного двора людей. Дриз зябко прятал уши в поднятый воротник франтоватого пальто и что-то говорил стоящей напротив него, спиной к Скворцову, женщине, одетой во все черное и зябнущей не меньше Марка.

«Глафира Глазунова», — подумал Леонид, рассматривая несуразную фигуру: пуховик до пят, засунутые глубоко в карманы руки, шапка с помпоном и мягкие короткие сапоги. Помпон прыгал, когда женщина кивала помощнику директора.

«Работнички. Вся надежда на Нехлюдовских».

Юлдаш-ака уловил промелькнувшее на лице гостя недовольство.

— Пойдем, дорогой, пообедаем. От тебя и меня здесь уже ничего не зависит. Мои юристы приедут к тебе завтра.

Леонид бросил последний взгляд на девушку в голубой куртке. Она улыбалась и махала рукой спускающемуся по лестнице технологу. Холодный ветер окрасил ее щеки. Глаза светились радостью. «Красивая».

* * *

— Директор и его гость уехали, — секретарь Хакимова поднялась из-за стола, когда в приемную, принеся с собой острый запах растворителя, вошли четверо: двое мужчин и две женщины.

— Мы хотели попрощаться и поблагодарить за оказание помощи в работе, — произнес тот, что был старше.

— Я передам Юлдашу Халиловичу, что вы заходили. К сожалению, не могу сообщить об этом прямо сейчас. Он обедает, и мне неловко беспокоить его. Юлдаш-ака просил накормить вас. Пожалуйста, пройдите в заводскую столовую, там уже накрыли. Это на первом этаже, вход с торца.

* * *

— Ты чего такая задумчивая?

Дорога назад казалась короче. Станции заправки встречались все чаще, возле одной из них Марк остановился. Размяться и выпить горячий кофе.

— Это не ржавчина, — Глаша грела ладони о бокал. Наклонилась, вдохнула аромат. Отпила. На губах остался тонкий след белой пены кофе-латте.

— Как, не ржавчина? — Марк запил свой черный глотком холодной водой.

— Вот так. Я посмотрю в лаборатории еще раз, но это ничего не изменит. Ржавчина — это распад, смерть, поэтому под микроскопом она тусклая, расщепленная, а то, что на панелях — гладкое и блестит. Как смола. И ржавчина никогда не сотрется растворителем.

— Но Нехлюдовский технолог сказал, что на крыше нашел подтеки ржавчины.

— Всего-то три-четыре небольших пятна, там, где вкручивали саморезы. Монтажники стружку не смахнули, вот она и дала ржавчину. На стенах же картина иная. Мелкая дисперсия.

— Если ты права, получается, достаточно протереть панели растворителем и пятна уйдут?

— Даже не растворителем. Я попросила у уборщицы стиральный порошок, и он тоже подействовал. Просто работать пришлось интенсивнее.

— Помыть панели и все? Пятна больше не появятся?

— Если условия, при которых они возникли, не повторятся. Ты заметил, пятна только на стенах, а на кровле их нет? Что-то в почве.

— Но почему они стали видны только сейчас, через полгода после монтажа?

— Сначала был дождь, потом ударил морозец, и то, что легло на панели еще летом, проявилось. Двор совсем недавно заасфальтировали. Я обошла здание, и увидела какие-то полуразрушенные корпуса. Сделай, пожалуйста, запрос, пусть посмотрят, что там находилось раньше?

— Минутку, — Марк достал из кармана пальто телефон. — Да, это я. Привет. Босс, я сразу к делу. Вы еще с Хакимовым? Отлично. Спросите у него, что было при Союзе на его земле? — Ободряюще улыбнулся переменившейся в лице Глаше. Услышав ответ, подмигнул. — Я потом объясню. Нет, мы еще не доехали. У вас сильный дождь? У нас пока сухо. — Сунул мобильник в карман и заорал, заставив немногих посетителей кофейни оглянуться. — Глашка! Ты умница! Там был химический комплекс! Фосфатные удобрения и прочая дрянь. Скворцов сразу догнал, сказал, чтобы я запрос официальный сделал.

Глазунова неуверенно заулыбалась, а Марк, перегнувшись через стол, стер большим пальцем след от пены, сосредоточенно глядя на Глашины губы.

— Я всегда хотел это сделать, — сказал он и продолжил с энтузиазмом в голосе, словно ничего не произошло: — Завтра же отправь образцы панелей с пятнами в независимую лабораторию. Их заключение плюс Нехлюдовское, и пусть наш восточный друг моет свои панели!

Глаша поднесла пальцы к губам. Смотрела на возбужденно машущего чайной ложкой Марка, но не видела его, слушала и не слышала.

«Скворцов был у Хакимова?»

Сердце опять колотилось как сумасшедшее. На этот раз его ритм был похож на джигу.

А за окном начался дождь. Капли ползли по стеклу и искажали тонущий в вечерней серости мир. Свет фар выхватывал спешащих людей. Ветер зло срывал с деревьев листву и бросал под ноги.

— Пора ехать, — Дриз подал руку Глаше. Его пальцы были холодными. — Ты умница, — сказал он и, притянув к себе, поцеловал в висок.

Весь оставшийся путь они ехали молча.

Провожая, Дриз потоптался на лестничной клетке.

— Гладя, ты где шляешься? — дверь распахнулась. За ней стоял папа. Увидев Марка, отступил, но боевую позицию тут же заняла мама.

— Мама, папа, познакомьтесь, это Марк Дриз, помощник директора, — голос Глафиры выдавал ее усталость. — Марк, это папа-мама.

— Очень приятно, — Дриз шаркнул ногой и тут же нажал кнопку лифта. Тот распахнул свои объятия. — Извините, вынужден удалиться. Ночь на дворе. До свидания.

— Мы что, помешали? — мама поджала губы и сделала шаг назад, пропуская Глашу. Папа снял с ее плеча сумку.

— Глашка, — шепнул он, — ты от этого ребеночка хочешь? Если что, я против.