Долго и счастливо - Джил Грегори Страница 20

– Лорд Кирби живет по соседству, он, несомненно, заехал нанести визит мастеру Джеймсу, – пояснила Кейт, помогая Камилле добраться до одного из полосатых бело-голубых диванчиков возле большого растения в кадке. – Он и его брат-близнец практически выросли вместе с его сиятельством и мастером Джеймсом. Не разлей вода были они, все четверо, как говорит миссис Уайет. Видит Бог, Доринда будет рада повидать его. Она так любит лорда Кирби. – Рассказывая, Кейт быстро и ловко взбила подушки на кровати и вытерла пыль с мраморного ночного столика. – А он просто обожает девочку. И кажется, понимает все ее настроения и капризы. Именно он все время убеждает его сиятельство возить малышку на ярмарки и пикники, но его сиятельство заявляет, что у него нет времени.

– Правда? Как это грустно.

Камилла вспомнила круглое личико Доринды, ее страх и нежелание встречаться с братом, и снова спросила себя, что же в действительности представляет собой приютивший ее человек. Но как ни интересно было для Камиллы слушать обрывочные сведения о жизни в Уэсткотт-Парке, она решила не продолжать разговора. Кейт с такой готовностью обсуждала хозяина дома, что Камилла почувствовала некоторую неловкость. Получалось, что она поощряет поток интимных подробностей и критических замечаний в адрес человека, давшего ей убежище.

Камилла притворилась, что устала, и прикрыла глаза.

– Кейт, прости, но мне необходимо отдохнуть. Боюсь, ванна утомила меня больше, чем я могла себе представить.

– Ну, это вполне естественно, – с сочувствием произнесла девушка, проведя влажной тряпкой по последней безделушке на туалетном столике. – К завтрашнему дню вы будете чувствовать себя получше. Однако, мисс, вам не надо выздоравливать слишком быстро, – предупредила она с улыбкой, направляясь к двери. – Вам наверняка захочется дождаться бала.

Камилла открыла глаза.

– Какого бала?

– О, это будет нечто потрясающее. – Карие глаза Кейт сияли. – Каждый год в декабре в Уэсткотт-Парке устраивают бал – самый роскошный в графстве. Традиция семейства Одли. А этот бал, можете быть уверены, будет самым пышным из всех.

– Почему, Кейт? – не смогла удержаться от вопроса Камилла.

– Потому что его сиятельство, насколько я наслышана, влюбился впервые в жизни. И молодая леди, как говорят, самая привлекательная и желанная молодая леди в Лондоне, будет присутствовать на этом балу. Наверняка его сиятельство устроит самый грандиозный праздник из всех, которые когда-либо проходили в Уэсткотт-Парке, – и все для того, чтобы произвести на нее впечатление. И, – подмигнув, прибавила Кейт перед тем, как закрыть за собой дверь, – если вы все еще будете здесь, вы сможете увидеть всех этих элегантных леди и джентльменов, возможно, даже саму леди Бриттани!

Бал… Оставшись одна в голубой комнате, Камилла откинулась на подушки кушетки и попыталась представить себе ослепительное зрелище: сияние люстр над головой, блеск мраморных полов, повсюду цветы, льющиеся вино и музыка. Среди пышно разодетых гостей она с легкостью представила себе графа. Он будет великолепен в превосходно скроенном вечернем туалете, черные волосы гладко зачесаны назад, широкие плечи подчеркнуты покроем фрака. Выражение лица останется невозмутимым, спокойным, но глаза будут гореть, когда он закружится по залу в танце с потрясающей молодой девушкой, одетой в пышное облако белого тюля. И все женщины будут похожи на сверкающие драгоценности, подумала Камилла, а мужчины будут умопомрачительно элегантны, словно принцы из далеких краев. Гостям подадут шампанское, паштет из омаров, крохотные пирожные и, вероятно, сотни других чудесных кушаний, которые Камилла со своим скудным опытом даже вообразить себе не могла. И надо всем будет царствовать музыка, прекрасная, веселая и живая, мечтательно думала она, музыка, которая заполняет душу и пробуждает желание очутиться в мужских объятиях и кружиться по залу до тех пор, пока совсем не выбьешься из сил…

Она резко тряхнула головой. Что за смехотворные мечты – она в белом платье танцует с графом! Какая глупость! Камилла была в ужасе от своих грез. Хитрая, практичная, рассудительная Щепка, девушка, которая умела с такой легкостью лавировать по таверне, полной пьяных моряков и грубых заводских рабочих, которая выжила в тяжелых условиях работного дома, дав отпор самой миссис Тумбс, девушка, которая знала лондонские трущобы лучше, чем сады и поместья высшего общества, эта Щепка превращается в романтичную дурочку?

Что с ней происходит? Разве она забыла, что ее удел – это окутанный туманом грязный Лондон, таверны и трущобы, попрошайки на улицах, вонь отбросов, вопли котов, красноглазые крысы, шныряющие по углам?! А теперь она мысленно стремится в мир, к которому никогда не будет принадлежать. Она – мечтательница. Дура.

«Если ты родилась в семье эсквайра, ты думаешь, что тебе положено жить более пристойной жизнью, чем та, которая тебе досталась? Но твои родители умерли, деньги и поместье пропали, а ты – девка из работного дома, служанка, не лучше и не хуже, чем любая другая. Прекрати предаваться мечтам».

И Камилла заставила себя не думать об Уэсткотт-Парке, графе и предстоящем бале. Отогнала она и мысли об убийце из «Белого коня». Они слишком пугали ее. Вместо этого она вспомнила о том человеке из Парижа, который наводил о ней справки. Почему он ищет девушку с талисманом в виде золотого льва? И почему миссис Тумбс солгала насчет нее?

Она снова потрогала цепочку на своей шее. Здесь какая-то тайна, призналась себе Камилла, и она не разгадает ее, пока не доберется до Парижа. Но кем мог быть тот неизвестный и почему он ее искал?

Камилла не знала ответов на эти вопросы. Усталость навалилась на нее, солнце еще стояло высоко в чистом бирюзовом небе, а она уснула на кушетке и не просыпалась до самых сумерек, когда Кейт принесла ей ужин и тревожное известие.

– Ох уж эта Доринда, мисс! – Кейт скорбно покачала головой. – Бедный, бедный ребенок. Вы только послушайте. Она попала в ужасную беду.