Пленительная невинность - Тара Пэмми Страница 2

— Джио знает, что я не хочу…

Она запнулась, вспомнив обо всех мужчинах, которые сегодня искали ее внимания. Зачем дедушка пригласил так много молодых людей? Почему все они вились вокруг нее? Да, конечно, Пия была здесь почетной гостьей, и все-таки на балу присутствовало немало других женщин… Ей стало не по себе.

— А как вы считаете, почему все эти мужчины так стремятся танцевать с вами? Из-за вашей небесной красоты? — Рафаэль окинул собеседницу взглядом с головы до ног. — Может, из-за вашего очаровательного красноречия? Или из-за вашего непреодолимого притяжения?

Пия понимала, что он прав, но нельзя же позволять издеваться над собой! Она повернулась, чтобы уйти, но неловко запнулась и ойкнула от боли.

К счастью, шлепнуться на черно-белый мраморный пол Пия не успела: сильные руки мистера Мастрантино обвились вокруг ее талии сзади, скользнули под грудь. Он прижал Пию к себе, и она почувствовала, как тут же внизу живота разлилось тепло от охватившего ее возбуждения.

Пия вцепилась в Рафаэля, неровно дыша, и замерла, потрясенная своими обостренными ощущениями. Медленно, нежно, словно она была новорожденным теленком, Рафаэль повернул ее к себе лицом и коротким движением опустился перед ней на колени. В зале настала такая тишина, что упади на пол булавка — все бы услышали.

Рафаэль осторожно обхватил ладонями ступню Пии и поднял голову. Прядь густых черных волос упала на его лоб, темные глаза обшаривали лицо Пии, взгляд скользил по ее шее — там, где пульсировала жилка, затем он опустился на лиф ее платья, и на лице Рафаэля появилось напряженное выражение.

Склонив голову, он поставил правую ступню Пии на свое левое бедро, ловко расстегнул ремешок туфли и обхватил пальцами лодыжку. Пия вздрогнула от его прикосновения и от боли, поднимающейся вверх по ноге. Ноздри Рафаэля раздулись, рот сжался в жесткую линию. Длинные пальцы начали растирать то место, где остался след от ремешка: вверх-вниз, нежно, мягко, пока Пия, опирающаяся кончиками пальцев на его мускулистые плечи, не издала тихий стон. Не сводя с нее глаз, Рафаэль коснулся ее более смело, уже почти лаская. Затем он провел пальцем вдоль ее ноги вверх, почти до колена.

Пия отдернула ногу, но тут же, потеряв равновесие, покачнулась и чуть не упала на Рафаэля.

Чертыхнувшись, он подхватил ее, но все-таки его лицо самым скандальным образом уткнулось в ее живот. Пия ощутила тепло его дыхания, и у нее внутри все сжалось от желания. Она снова негромко застонала. Рафаэль нежно обнял ее за талию.

Пия посмотрела на его руки и потребовала:

— Отпустите меня!

Рафаэль пожал широкими плечами с невинным видом.

— Если я вас отпущу, вы упадете.

Пия понимала, что этот человек опасен для нее, потому что заставляет испытывать запретные ощущения. Она положила руку ему на плечо, стараясь удержать равновесие, и сбросила вторую туфлю.

Взяв свою обувь в левую руку, Пия торопливо пробормотала:

— Спасибо, — и выпрямилась.

Но не прошла она и двух шагов, как Рафаэль снова вырос перед ней.

— Золушка, полночь еще не пробило, так что вам рано исчезать с бала, не правда ли?

Пия посмотрела на него, все еще помня, какими твердыми были его мускулы под ее пальцами.

— Вы не принц. Вы больше похожи на дьявола. На смуглом лице Рафаэля Мастрантино сверкнула белозубая улыбка.

Воля этого человека воистину несгибаема. Пия вздохнула. Она устала. У нее болела нога, в голове тоже пульсировала боль. Мелькнула мысль: «Разумеется, крестник дедушки заявился на бал неспроста».

Рафаэль нежно подтолкнул Пию к танцполу, надменно кивнул оркестру, и тот заиграл классический вальс.

Обхватив одной рукой Пию за талию, другой Рафаэль сжал ее пальцы. Она напряглась всем телом. Несколько минут они скользили в танце, а она все не могла восстановить сбившееся дыхание, расслабиться. Аромат одеколона Рафаэля окутывал ее, мысли путались.

— Ваша реакция ранила бы мое самолюбие, не знай я уже, что вы ведете себя так же скованно и с другими мужчинами, — прошептал он ей на ухо.

Пии казалось, что она тонет в этих черных глазах. «Да, я — неловкая простушка, но не трусиха», — мысленно сказала она себе и парировала:

— Уверена, что вряд ли смогу задеть такое огромное самолюбие, как у вас.

Рафаэль рассмеялся глубоким, хрипловатым смехом, умудрившись при этом даже не сбиться с такта в танце, и попросил:

— Расскажите мне о себе.

Несмотря на ее сопротивление, он привлек Пию чуть ближе к себе, его бедро коснулось ее бедра, отчего по ее коже побежали мурашки.

— Расскажите о ваших мечтах, ваших стремлениях, — продолжал Рафаэль, словно не понимая, какой пытке подвергает Пию. — Например, какое вы предпочитаете мороженое? Кто ваш любимый итальянский дизайнер? Какой подарок вы попросите у Джио на день рождения, чтобы наверстать все те годы, что провели с ним врозь? Яхту? Вы любите плавать? А может, квартиру в Венеции?

— Не знаю…

Они сделали еще один круг по залу, но теперь Пия остро ощущала, как горит кожа под его ладонью, которая прикасалась к ее спине.

— Сколько вам лет?

— Двадцать три.

— Вы многого достигли для такой молодой женщины.

В объятиях Рафаэля Пии было трудно соображать.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — хватит! Прекратите! У меня это не очень хорошо получается…

Он почти рассеянно провел большим пальцем по венам на тыльной стороне ее ладони.

— Что у вас не очень хорошо получается?

— Общаться с такими мужчинами, как вы, играть в нелепые игры. Я не из тех женщин, с которыми вы, наверное, привыкли иметь дело. Я вообще не похожа на других женщин, которых я знаю…

Взгляд Рафаэля скользнул по тиаре в ее волосах и бриллиантовому ожерелью на шее.

— Я смотрю, вы неплохо устроились. Судя по всему, вы вертите Джованни, как хотите.

— Я не знаю, как понимать ваши слова. Не знаю, для чего вы пытаетесь привлечь к мне всеобщее внимание. Не знаю, почему вы…

Приподняв пальцами ее подбородок, Рафаэль заставил Пию посмотреть себе в лицо, и его красота снова поразила ее.

— Почему я — что?

— Почему вы прикасаетесь ко мне так… Не знаю, почему от этого мое сердце сильно бьется, словно выскочит сейчас из груди. Почему все это… — Ее глаза вспыхнули, и Пия, проглотив слова, которые чуть не сорвались у нее с языка, добавила: — Не знаю, почему вы так хотите доказать, что произвели на меня впечатление, хотя ваши глаза полны презрения ко мне.

Его губы, до этого момента скептически поджатые, расслабились, взгляд стал менее напряженным и пристальным. «Кажется, в конце концов, я сумела его удивить, — подумала Пия и выскользнула из объятий Рафаэля, воспользовавшись тем, что его хватка ослабла. Холод мраморного пола под ее ступнями напомнил ей, что она танцевала босиком. — Увы, я не Золушка, а Рафаэль Мастрантино не принц».