Гламуру вопреки - Карен Ямпольски Страница 2

…Осталось пройти всего пару футов. Атака продолжалась.

— Джилл! Ты действительно хочешь, чтоб я перезвонила людям Кейти Хэнсон и сказала, что мы не хотим ставить ее фото на обложку? Действительно?

Тут уж мне пришлось остановиться: этот вопрос вернул меня в реальную жизнь, и довольно грубым образом. Задала его Росарио, редактор раздела досуга.

— Да, действительно! — рявкнула я.

— Но ее альбом сейчас — лидер продаж, — робко взмолилась она. — А ты сама говорила, что нам надо попробовать потакать массовым вкусам. Хотя бы в выборе лиц на обложках.

Я взглянула на Росарио. Ее спутанные голубые волосы торчали в разные стороны. Ей ли не знать, подумала я. Это была настоящая тусовщица — плюс к тому, прости Господи, диджей. Пожалуй, она не совсем верно истолковала мои слова, сказанные на прошлой неделе во время совещания.

— Я имела в виду кого-нибудь вроде… Дженнифер Энистон, — пояснила я. — Но ни в коем случае не победительницу дурацкого реалити-шоу. Если Кейти Хэнсон и появится когда-либо у нас на обложке, то только под заголовком: «Десять причин, почему Кейти Хэнсон — конченая дура».

С этими словами я продолжила путь к офису, как вдруг что-то пушистое коснулось моей лодыжки. Я снова остановилась и взяла на руки Рагглз, собачонку Киры — нашего фоторедактора. Мне не оставалось ничего иного, кроме как сделать Рагглз талисманом редакции, поскольку Кира таскала ее с собой ежедневно, невзирая на все угрозы со стороны отдела кадров. Я поднесла эту малышку (породы йоркширский терьер) к лицу, ожидая поцелуя, но та лишь недовольно тявкнула. Вздохнув, я опустила ее на пол: как я ни старалась, животное все равно меня не любило.

Заметив меня, Кейси — моя помощница — подняла голову, словно ожидая приказа. В моем взгляде она явственно прочла предупреждение: «Не пускать никого». Кейси прекрасно знала, что лучше не участвовать в этой адской свистопляске, которая сопровождала меня по пути в офис, а дождаться, пока я усядусь за стол и приду в норму. Тогда уже она могла выкладывать все, что угодно, какими бы срочными ни были назревшие вопросы. Впрочем, по раздраженному выражению ее лица я поняла, что меня ожидают экстренные новости — и, судя по всему, малоприятного содержания.

В следующий миг Кейси уже вошла в кабинет и, смерив меня с головы до пят большими карими глазами, покачала головой.

— Не самый удачный день, чтобы нарядиться так, будто твоим гардеробом заведует Мэри-Кейт Олсен ^[1], — сказала она. Имелись в виду, очевидно, мои потертые джинсы и растянутый, очень уж «в стиле ретро», но крайне удобный свитер с V-образным воротом. — Немедленно переоденься и сделай макияж.

— Вот черт, — пробормотала я.

— Да уж, — подтвердила мои опасения Кейси. — Лиз трезвонит с самого утра. Они с Эллен хотят встретиться с тобой. Прямо сейчас. Ты уже опоздала.

Я знала наверняка: если Кейси говорит, что дело срочное, то мешкать действительно нельзя. Она всегда обо мне заботилась. Хотя эта женщина была на несколько лет меня младше (ей едва перевалило за тридцать), в ее поведении неизменно сквозила мудрая материнская опека, что, конечно, противоречило ее внешности: выглядела-то она как стильная, изящная девчонка. Лучшей чертой ее характера являлась, в хорошем смысле слова, приземленность. Она всегда за меня переживала, разгребала все устроенные мною завалы и всякий раз тушила разгоревшийся сыр-бор. В случае необходимости она запросто играла роль «плохого полицейского» и очень редко позволяла себе потерять самообладание. Кейси также оставалась одной из немногих, кому я могла полностью довериться, а ее язвительное чувство юмора неизменно поднимало мне настроение, даже в самые мрачные минуты. Каким-то образом она умудрялась воспитывать не только меня, но и двоих собственных детей. Порой мне казалось, что эта женщина читает мои мысли как открытую книгу и делает это с не меньшим успехом, чем мой законный супруг.

Телефон упорно продолжал звонить. Трубку взяла Кейси.

— Да, Лиз, она подойдет через пару минут, — сказала Кейси, закатывая глаза. — Уже вышла, — добавила она, легонько подталкивая меня к двери.

— Мне кто-нибудь оставлял важные сообщения? — спросила я уже на пороге.

— Ричард Руиз, — крикнула Кейси вдогонку. — Хочет поужинать с тобой. Кстати, я разве не говорила, что Лиз и Эллен ожидают тебя прямо сейчас?

Я ускорилась, осознавая, что меня, по всей видимости, ожидает очередной нагоняй. С тех пор как наш до невозможности короткий медовый месяц с «Нестром Медиа» окончился, меня стабильно утюжили не реже раза в неделю. Нежность, присущая молодоженам, угасла за каких-то четыре недели — и вот, новое начальство уже парит мне мозги насчет «внесения изменений» и «увеличения объема рекламы». Поначалу акцент делался на командном духе: «Ух, ребята, мы с вами теперь одна семья! Мы самые лучшие, а станем еще лучше!». Они осыпали меня деньгами, как будто сами их печатали. Бюджет, выделенный на одежду, косметические процедуры, обеды и развлечения, было почти невозможно израсходовать. Они даже оплачивали моим сотрудникам «двенадцать обедов на рабочих местах» в месяц, а те как угорелые заказывали себе все подряд, от суши до говяжьего филе. Если мы праздновали чей-то день рождения, то в воздух взмывали пробки самого дорогого шампанского, а торт пекли в лучшей кондитерской города. Если же именинник занимал достаточно высокий пост, как например Кейси, то мне разрешалось купить какой-нибудь славный подарочек вроде кошелька от «Прада». Обветшал офис? Пожалуйста: они мигом оплатили работу дизайнера, чтобы тот придал интерьеру свежесть, а мне позволили нанять специалиста по фэн-шуй. Когда я получила целую гору подарков на Рождество, то смогла вызвать три машины для транспортировки этого добра. В конце концов, час езды стоил всего-навсего восемьдесят долларов. Или, может быть, редактору из «Нестром» нужно слетать в Париж на деловую встречу? «Да лети на “Конкорде”, Господи ты боже мой!» — восклицал Т. Дж. Олдхэм, глава компании. Редакторы «Нестром» никогда, ни при каких обстоятельствах не летали вторым классом.

Но, разумеется, ко всей этой роскоши вели скрытые нити — наподобие тех, что соединяют кукловода с его марионеткой. Совсем скоро командный дух и наплевательское отношение к деньгам свелись к куда менее приятному принципу «давай уже руби бабло, сучка». Когда выяснилось, что объемы рекламы не спешат бить мировые рекорды, я буквально через день стала получать новые распоряжения и планы дальнейшего развития, а бюджет тем временем неумолимо сокращался. Теперь, если я, например, хотела переснять обложку, у меня было два выхода: ползать на коленях или довольствоваться посредственными фотографиями, потому что «Нестром» жалел денег на повторную сессию. В далеком прошлом остались номера «с прибамбасами» — двумя разными обложками или, скажем, ярким разворотом внутри. Теперь мне приходилось бороться на каждую, как они это называли, «блажь», тогда как «Фэшениста» никогда не давала себе труда ограничивать свои расходы (иногда я даже подозревала, что деньги, сэкономленные на «Джилл», компенсировали мотовство «Фэшенисты»). Но я быстро научилась с этим справляться: изменила некоторые свои привычки, стала несколько более рачительна, когда инвестиции в журнал сократились. Я внимательно выслушивала боссов, давая им понять, что их мнение принято во внимание, а потом поступала по-своему. В конце концов, на обложке значилось мое имя, а не их.