Стрекоза летит на север - Юлия Климова Страница 2

Лет в одиннадцать я окунулась с головой в мир книг. Читала, читала и читала, пока не затекала спина или сон не валил с ног – придуманные миры, плохие и хорошие герои тянули меня к себе, не отпускали. Устроившись в библиотечной комнате на подоконнике, переворачивая страницы, я негодовала, удивлялась, злилась, переживала и мечтала о точно таких же приключениях. Мне хотелось тайно, под покровом ночи, покидать страну, плести интриги, острыми фразами побеждать врагов, отправляться в кругосветное путешествие, танцевать на балу, совершать подвиги… Валентина Сергеевна подсовывала мне очередной томик, улыбалась и говорила: «Эта история тебе точно понравится, не сомневайся». А я и не сомневалась, проглатывала все подряд и чувствовала себя абсолютно счастливой.

Даже если бы библиотека находилась не в пристройке к школе, а за тридевять земель, я бы все равно каждый день преодолевала огромное расстояние, предвкушая встречу со старенькими потрепанными книгами.

– Настя, ты сегодня ела? – спрашивала Валентина Сергеевна.

– Ага, – кивала я, хотя обед был пропущен и голод уже давал о себе знать.

Но особенно я обожала романы, в которых присутствовала любовь: чтобы он и она познакомились, втрескались друг в друга по уши, потом сокрушили преграды и поженились. Сердце от волнения колотилось так, что в груди становилось горячо, я нервно кусала губы и за пару часов сгрызала карандаш до непригодного состояния. Если концовка истории была плохой, я возвращалась домой, падала на свою скрипучую кровать и рыдала, проклиная злодейку-судьбу, глупость героев и заодно жестокого, бессовестного автора. Любовь всегда должна быть прекрасной! Что это за чувство, которое не выдерживает испытаний? Ерунда. Я бы выдержала все! И сколько угодно! Я бы не отдала, не отпустила. Ни за что!

А еще я не могла оторваться от журналов. Листая их, рассматривая фотографии, я представляла себя и умопомрачительной красавицей, сидящей на скамейке в парке, и известнейшей актрисой, шагающей в белом платье по красной ковровой дорожке, и деловой женщиной в строгом костюме, держащей в руке плоский портфель. Но я очень сомневалась, что где-то есть настолько другая жизнь…

Тринадцатилетие ознаменовалось для меня двумя наиважнейшими событиями. Прямо в день рождения я получила от судьбы два невероятных подарка, которые потрясли меня до глубины души и наполнили последующие дни восторгом и волнением. Покой улетучился с такой скоростью, что некоторое время я пребывала в полуобморочном состоянии и вполне заслуженно получала от тети Томы шлепки и крепкие словечки. Я спотыкалась на ровном месте, улыбалась невпопад, проливала чай на скатерть, вертелась около зеркала и то радовалась, то огорчалась…

В тот день, десятого февраля, погода, как назло, испортилась. Я ждала солнца, но небо заволокло тучами, температура опустилась до двадцати четырех градусов, ледяной ветер завывал и обжигал щеки, да еще добавился снегопад… Полтора километра до школы – не слишком большое расстояние, привычное, но в то утро оно мне казалось бесконечным.

Зимние ботинки развалились, и я надела осенние, старенькая коричневая куртка совершенно не спасала от холода, вязаная шапка тети Томы съезжала назад и не грела. Лилька, одноклассница и подруга, увидев меня, стала подпрыгивать на месте и хлопать себя руками по бокам. Мы с ней из разных деревень и всегда встречались в одно и то же время на развилке.

– Опаздываем! – выпалила она, морща нос. – Я тебя жду, жду… Холодина!

– Ага, – согласилась я. – Тетка задержала…

– Ой, поздравляю с днем рождения! – Лилька перестала подпрыгивать и улыбнулась до ушей. – Желаю счастья, здоровья и всего самого хорошего!

– Спасибо.

Зуб на зуб не попадал, и мы быстрым шагом устремились дальше, продолжая разговор на ходу.

– А что тебе тетка подарила? – с любопытством спросила Лилька, прищурившись. Моя жизнь ей часто казалась удивительно-непонятной, наверное, потому, что наши семьи были совершенно разные.

– Шапку, – коротко ответила я.

– Эту?

– Да.

– Но она… ну… странная какая-то.

– Ты кого имеешь в виду? Тетку или шапку?

– Тамара Яковлевна само собой немножко того… Я про шапку!

Лилька считала себя модницей. Во-первых, ее мама шила отличные вещи, благодаря чему даже несколько раз побывала в Большом Доме, построенном пять лет назад московскими богатеями на берегу озера. Семья Акимовых, проживающая в двухэтажном особняке, давно обросла легендами и тайнами и вызывала живейший интерес буквально у всех. Во-вторых, прошлым летом Лилька коротко постриглась, подражая какой-то французской певице, и теперь мечтала покрасить волосы в яркий, почти оранжевый, цвет. Она собиралась сделать это еще под Новый год, но натолкнулась на стену непонимания со стороны бабушки, расстроилась и отложила перевоплощение на другую дату. «Представляешь, – возмущалась Лилька, – она пообещала содрать с меня три шкуры! Сказала, что это прямая дорога в ад, и назвала меня перспективной блудницей. Интересно, откуда она такие слова знает?..» Я тоже мечтала перекрасить свои скучные светлые волосы в шоколадный цвет, но не в ближайшем будущем, а лет через десять-пятнадцать. В-третьих, у Лильки была потрясающая сумка с кисточками на кармашках и разноцветными бусинками на ремне. Это чудо ей прислала из Санкт-Петербурга старшая двоюродная сестра.

– Шапка мне просто велика. – Я пожала плечами. – Ее раньше тетя Тома носила, а потом она ей разонравилась.

– Понятно, – многозначительно выдала Лилька, и мы, переглянувшись, захихикали.

Пять уроков тянулись бесконечно. Я совершенно не могла настроиться на учебу, поэтому сидела тихо, практически не шевелясь, и мечтала.

Тринадцать лет – это же много?

Да, я уже взрослая.

Но что изменилось?

Мне хотелось чего-нибудь нового, необыкновенного, особенного, но в голову лезла какая-то ерунда: а если устроить скромную вечеринку на чердаке (невозможно, потому что невозможно), а если купить билет на поезд и умчаться на юг или на север (невозможно, потому что невозможно), а если раздобыть косметику, накраситься и… И что дальше? Нет, все не то… Я вздыхала и бросала короткие взгляды на Лильку. Тихая грусть и детская глупая зависть переполняли душу до краев. У моей подруги была семья: мама, папа, бабушка, дедушка плюс многочисленная родня. И они все воевали между собой с утра до вечера, а затем так же шумно мирились и рыдали от умиления. Они собирались по выходным за круглым столом, изредка куда-нибудь ездили или ходили друг к другу в гости. Лилька рассказывала, что много лет назад, когда она еще не родилась, ее близкие пять месяцев придумывали ей имя: спорили до потери сознания, ругались, сгоряча делили имущество, ходили к провидице, изучали словари и в конце концов угомонились, выбрав – Лилия. Имя редкое, но, как ни странно, строгая бабушка его одобрила – видимо, сказалось увлечение любовными романами. Я никогда не была у них в доме, но не сомневалась, что в комнатах уютно, тепло, а на кухне всегда пахнет пирогами.