Аромат колдовской свечи - Наталья Калинина Страница 2

– Ну и на кой тебе сдались эти руины? – недовольно буркнула Ника, отходя от колодца и выразительно ежась. – Гнилой и уже давно не действующий. Унылое зрелище.

– Вот именно, «унылое»! Тебе такие фотографии и нужны, – отозвался Стас, с задором щелкая камерой. – Кажется, колодца у нас еще не было. Интересно, какой любитель уединения выстроил свою избушку вдали от деревень, практически в чистом поле?

Ника пожала плечами, закипая от внутреннего раздражения. Ей было все равно, кем и почему был построен этот дом. Судя по степени разрушенности, брошен он был уже очень давно.

– Слышь, Федор? – обратился Стас к вышедшему из машины водителю. – Сколько отсюда до ближайшей деревни?

– Пять-шесть километров, – ответил тот. – Деревня – Пустошь.

– Стас, ты долго еще? Я замерзла! И стемнеет скоро! – нетерпеливо встряла Ника, боясь, что разговор между водителем и фотографом затянется. Сейчас, на холодном ветру, мечта о горячем душе показалась ей в сто крат слаще.

– Всё, всё, – проворчал Шатров, с видимым сожалением зачехляя камеру. И, направившись к машине, беззлобно бросил девушке: – Ну ты и зануда!

Ника огрызаться не стала, молча забралась в остывший салон «уазика» и уткнулась в окно. Еще полтора-два часа тряски, и они прибудут в город. А завтра утром рейсовый автобус отвезет их со Стасом обратно в Москву. К сожалению, не удалось побеседовать с бабкой Акулиной, но зато впечатлений для статьи – хоть отбавляй… Но не успела Ника помечтать о том, как завтра к вечеру приедет домой, примет ванну и с чашкой ароматного чая усядется к компьютеру, как «уазик» подпрыгнул на каком-то ухабе, накренился и замер, пофыркивая и покряхтывая.

– Ё-мое! Неужто в снегу увязли? – Федор поддал газу, но машина лишь вхолостую вращала колесами и опасно кренилась набок. – И-эх, родимая… Давай!

– Стой! Мы так вообще закопаемся. Или, что еще хуже, перевернемся, – прикрикнул Стас на заматерившегося в нетерпении Федора и, открыв дверь, выскочил из машины. – Приехали…

Водитель прибавил еще одно непечатное словечко и тоже вышел наружу. Ника осталась в машине. Обеспокоенно вытягивая шею и всматриваясь в темноту за окном, она силилась увидеть, что делают мужчины. До ее слуха долетали обрывки перебранки и нецензурные слова.

– С нами же девушка! – громко выкрикнул Стас, и Ника, не вытерпев, открыла дверь.

– Что случилось?

– Застряли, – процедил Шатров и бросил сердитый взгляд на съежившегося водителя.

– И что делать? – строго спросила девушка, с трудом удерживаясь от едкого замечания, что если бы не желание Стаса сфотографировать гнилой колодец, они бы уже подъезжали к городу.

– Три варианта. Первый – отправиться за помощью, но это значит топать пять-шесть километров до ближайшей деревни, по темноте, через заснеженные поля. И не факт, что сейчас, на ночь глядя, кто-то согласится нам помочь. Второй вариант – переночевать в том старом домишке рядом с колодцем. Мы недалеко от него уехали. И третий, который предлагает Федор, – провести ночь в машине, а утром отправиться за помощью. Ты что выбираешь?

– Я выбираю гостиницу! – резко заметила Ника. Вариант с ночевкой в заброшенной избушке явно принадлежал Стасу – любителю сомнительной «экзотики».

– Ник, мы застряли конкретно, без помощи не обойтись! Но идти несколько километров ночью по снежной целине… Это уж ты меня извини. Разумней переночевать в доме, а утром отправиться на поиски того, кто вытащит нас из этой задницы!

Ей не понравился тон, каким Стас разговаривал с ней: предельно вежливо, произнося слова чуть ли не по слогам, но в то же время почти теряя терпение. Словно разъяснял упрямому ребенку, почему сейчас не может дать ему конфету. Видимо, опасался, что Ника вполне оправданно станет скандалить, обвинять его во всех грехах и требовать, чтобы он отправился за помощью.

– Если бы не твой колодец, мы бы уже были в городе!

– Мы могли бы запросто застрять и в другом месте! Сама видишь, какая погода и какие здесь дороги! – вспылил в ответ Стас. – И давай обойдемся без гавканья.

– Я не гавкаю!

– Вот и хорошо. Бери свою сумку и пошли к дому. Федор, вы идете с нами?

– Нет. – Мужичок торопливо перекрестился и, тараща глаза, страшным шепотом произнес: – Не нравится мне все это. Я вспомнил, что об этом месте говорят как о проклятом!

– Именно об этом месте? – чуть насмешливо переспросила Ника. Слова Федора ее не напугали, но ситуация казалась слишком неестественной, киношной.

– Если я не ошибаюсь… Но вроде все сходится: заброшенный дом на краю поля…

– Федор, тут заброшенных избушек – каждая вторая, если не первая! – с раздражением заметил Стас и настороженно оглянулся на Нику: видимо, забеспокоился, что она поверит в россказни деревенского мужика и наотрез откажется от ночевки в доме.

Похоже, слова фотографа заставили Федора усомниться в том, что именно это место считается «проклятым». Он растерянно оглянулся, вздохнул, но все же сдаваться так быстро не желал:

– Не советовал бы я вам ночевать здесь. Говорят, много лет назад тут происходили страшные вещи. Будто живший в этой…

– Федор! – резко перебил мужика Стас. – Бросьте ваши предрассудки! Если боитесь, оставайтесь в машине, а мы с Никой пойдем спать в дом.

С этими словами он вытащил из «уазика» обе сумки, свою и девушки, и, кивком позвав Нику, решительно направился в сторону избы. Девушке ничего не оставалось, как проглотить раздражение и двинуться следом за Шатровым.

Когда они отошли от машины уже на приличное расстояние, их окликнули:

– Стойте!

Оглянувшись, они увидели догоняющего их Федора.

– Я передумал! Лучше вместе быть, чем поодиночке.

– Вот это правильно! – громко одобрил Стас, и водитель похвалился:

– Я фонарь из машины прихватил, а еще спички и старые газеты. Вдруг в домишке печка какая сохранилась…

К их удивлению, проход к двери оказался расчищенным от снега, а сама дверь, хоть и казалась с виду прочно вросшей в порог, открылась довольно легко, будто ее недавно отворяли.

– Возможно, охотники тут останавливались, – высказал предположение водитель, и Стас не преминул отпустить шпильку в адрес деревенских предрассудков:

– Вот видите, Федор, не мы первые собираемся тут переночевать. А вы – «проклятое место, проклятое…». Забудьте!

Мужичок заметно приободрился и первым вошел в темное помещение.

На них дохнуло холодом и застоявшимся запахом сырости, гнилого дерева и еще чего-то неприятного, от чего Ника брезгливо сморщила нос. Не лучше ли было остаться в машине? Но Стас, взяв у Федора фонарь, уже приступил к осмотру дома.

– Не хоромы, но переночевать можно! – известил он, поднимая фонарь выше, чтобы и другие смогли увидеть помещение. Свет выхватил из темноты старый стол, стоящий посреди большой комнаты, сломанный стул, старинный буфет и печь, к которой немедля бросился Федор, но тут же и разочарованно протянул: