Соблазн - Кен Шэйкин Страница 2

С этих чресел в этот момент стекала прокисшая блевотина, которую неблагодарный отпрыск выплюнул прямо на папашин костюм от Армани.

— Какого черта! — Ричард отвел глаза от собственного носа (что случалось не часто) и уставился на маленького Ричи, собственное подобие, предмет его гордости, одной рукой схватившегося за мокрую складку, и с пустым бокалом от «Мартини» в другой, в то время как вышеуказанная блевотина стекала на новенькие туфли от Прадо.

И-ик! Бабушка подавила смешок. «Дик», — пробормотала она; говоря с ним, она предпочитала называть его так. Ричард — слишком официально, особенно для такого Дика ^[1].

Барбара постаралась переключить внимание на что-то другое. И как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с официантом, тощим юношей в дешевом смокинге, который заинтересовал ее тем единственным, для чего был предназначен, — он принес поднос со свежеприготовленными «Мартини».

— Для мадам?

— Мерси, — мягко поблагодарила мадам, снимая бокал с низко опущенного подноса. — Только я не бедная. Я вполне состоятельная дама ^[2].

Было что-то до смешного фальшивое в том, чтобы прибегать к услугам французского ресторатора для организации коктейльной вечеринки в Лонг-Айленде, но бытовало мнение, что подобные мероприятия лучше обычных вечеринок, даже если в «Мартини» было слишком много вермута, а официанты походили на художников, умирающих с голода. У официанта были хорошие манеры, даже если в прошлом у себя в Марселе он торговал рыбой. Отправившись в Нью-Йорк, чтобы стать великим художником, он наверняка не обрел ничего, кроме разочарования и нужды. Он выглядел чуть-чуть старым, чтобы называться молодым человеком и прислуживать в ресторане, но был еще достаточно молод, чтобы называться художником, а не бродягой. Он определенно походил на художника. На кубиста, чье лицо уродовал огромный кривой нос. Зеленоватый цвет его лица свидетельствовал о недостатке свежего воздуха в безоконной полуподвальной студии, которую он снимал. Возможно, когда действительно приходит в отчаяние, он нюхает свои картины и чувствует наркотическое опьянение, заменяющее ему эффект свежего воздуха. От него исходил влекущий запах чего-то резкого, мужественного, пусть даже не совсем чистого.

Но для состоятельной разведенной женщины средних лет, слегка под хмельком, скучающей на рождественской вечеринке в честь дня рождения внука (на свет появился святой младенец), окруженной нуднейшими людьми, с которыми никогда не хотела бы встречаться (такими, как ее бывший муж и шлюха-секретарша, на которой он женился вскоре после развода), этот источающий странный запах французский официант с подносом свежеприготовленных «Мартини» был единственной вызывающей аппетит фигурой, попавшейся ей на глаза.

— Кто еще, кроме твоей матери, мог дать «Мартини» пятилетнему ребенку! — прокричал Ричард в кухонную раковину, отмывая свою ширинку холодной водой («Мартини» не имеет цвета, но детская рвота оставляет следы). Он с осуждением указал жене на пустой бокал, как будто именно она несла ответственность за алкоголизм своей матери. — Твоя мать… — с отвращением выплюнул он. — Ты бы посмотрела на нее сейчас. Она флиртует с этим чертовым официантом!

— Возможно, это он флиртует с ней, — предположила Хейди.

Хейди была из тех людей, которые всегда допускают наличие иной точки зрения, убежденные, что светлая сторона есть во всем, даже в поносе — потеря веса. Счастливая сострадательная натура, послушная долгу жена, мать и дочь, получившая проклятие в виде попыток сделать окружающих счастливыми. Если бы только она могла собрать всех божьих детей под своим хилым материнским крылом, они были бы живыми, здоровыми и сухими, очень сухими, даже если промокли бы насквозь. Неблагоприятные климатические изменения являлись источником постоянного беспокойства. Наряду с терроризмом, насилием над детьми, алкоголизмом, ожирением и всеобщей озлобленностью. Они с мужем боролись с озлобленностью, направляя свой гнев в определенное русло — друг на друга, стараясь избегать алкоголизма и ожирения, терроризма и насилия над детьми.

— У мамы проблемы, — сказала Хейди, будто это что-то значило.

Это поколение функциональных семей встречало свои проблемы лицом к лицу, прежде чем те успеют разрушить брак; видимо, по этой причине возможный развод стал бы мирным и дружелюбным. Совершенная пара энергично вступала в борьбу с несовершенством, где бы оно ни гнездилось, своего рода внутрисемейные этнические чистки, создающие нужные психологические гены в следующих поколениях. Безупречная порода совершенных скучных людишек.

— Мы должны протянуть ей руку помощи, — прибавила она, как будто это тоже что-то значило.

Материнский инстинкт совершенной матери должен простирать свою заботу не только на ее ребенка, но и на мать, отца, мужа, друзей и даже на каждого из огромной популяции незнакомых людей, которых показывали в вечерних новостях, на всех, кроме бедняков, нуждавшихся только в деньгах. Ее мать возглавляла этот список. Бабушка была избрана для особого внимания. Богатая и доведенная до отчаяния, она нуждалась в заботе, и, чтобы вывести ее из этого состояния, требовалось нечто более целебное, чем «Мартини». Упавшая со своего престола королева с возрастом становилась все более эксцентричной, она намеренно отказывалась признавать неизбежность приводящего в бешенство процесса превращения роковой женщины в старую каргу. Этого ли могла ожидать женщина, названная в честь красивой куклы. Пример матери должен был побудить ее дочь к сдерживанию, самообузданию. Имея перед собой в виде образца роковую женщину, Хейди приложила все силы, чтобы как можно дальше уйти от нее, она старалась остаться скромной с виду, благоразумной в поступках и благочестивой в мыслях. Ее время занимали подсчет калорий, углеводов, молитвы; ей хотелось верить, что она никогда не испытает унижения, став такой же жирной матроной, как ее мать, и уж тем более не станет гордиться этим. Сила тяжести не сможет опустить ее на уровень матери, хотя идущие годы сделают свое дело, лишив женщину ее лучшего украшения — молодости. Ведь если в молодой женщине, ее помощи и поддержке нуждаются и маленький мальчик, и большой, то удел пожилой женщины — одиночество, болезнь и смерть. И она была рада сопереживать матери. Но с безопасного расстояния.

— Мама не так молода, как ей хотелось бы, — продолжила Хейди, и на этот раз в ее словах был смысл.

Мать — это публичная демонстрация ее худших ночных кошмаров, ее личный позор. Это разбивало ей сердце. Она могла бы убить эту суку. Но вместо этого защищала несчастную женщину. Бабушке надо помочь. Кто даст ей то, в чем она нуждается? Официант с подносом «Мартини».

— Может быть, он находит ее привлекательной, — предположила она.

Предположение не произвело ожидаемого впечатления, разговор был прерван безымянным вонючкой из обслуживающего персонала, вытащившим мини-суфле и пирожки с мясом из духового шкафа и свалившим их на поднос официанта. Хотя хозяин с хозяйкой никогда не употребляли в пищу подобные жирные шарики, они любезно предлагали их своим напыщенным гостям. Поскольку ни один гость никогда не зашел бы на кухню, ответственность целиком и полностью лежала на прислуге, которая должна не только подобострастно прислуживать гостям, но и подбирать за ними объедки.