Магия звезд - Сильвия Макданиел Страница 2

— Что они делают? — встревожилась Лайла. Она никогда не слышала, чтобы полиция занималась подобными делами, если кто-то просто умирал.

У нее появилось зловещее предчувствие того, что она чего-то не понимает.

— А как бы вы описали свой брак с мистером Кювье?

— Почему вы задаете мне эти вопросы?! И какое вам дело до моей личной жизни?! Он мертв и не лучше ли позвать сюда коронера?

— Мэм, коронер уже занимается вашим мужем. А теперь, миссис Кювье, будьте любезны отвечать на мои вопросы.

Она посмотрела на детектива, и ей стало не по себе.

— Наш брак был просто великолепен. Мой муж довольно часто уезжал, и мы редко видели друг друга, — промолвила Лайла, ощутив пробежавший по спине холодок. Она оглянулась и увидела полицейского, выходившего из ее комнаты. В руке он держал склянку с опиумной настойкой.

— И куда это он понес мое лекарство?

— Не беспокойтесь, миссис Кювье, в свое время вам его вернут, — сообщил детектив, кивнув полицейскому и даже не посмотрев в ее сторону.

Дыхание Лайлы участилось. Она никак не могла понять, почему полиция так заинтересовалась смертью Жана.

— Как умер мой муж?

— Здесь вопросы задаю я, миссис, — ответил детектив. — Быть может, вы поссорились со своим мужем?

Она не была уверена, как ей следует ответить.

— Да, у нас возникали небольшие разногласия… Самовлюбленный ублюдок! Слова, которые она бросила в лицо Жану, эхом отозвались в ее памяти, и Лайла поняла, что никогда не сможет поведать полицейским всей правды об их ссоре. В противном случае они посчитают, что именно она отправила его на тот свет.

— Так из-за чего возникла ссора?

— Из-за какой-то ерунды, я право, теперь даже уж и не помню, — солгала Лайла. — Думаю, я и так достаточно рассказала, и вы обязаны ответить мне, почему задаете подобные вопросы.

Детектив смерил ее ледяным взглядом. В комнате стало тихо, и Лайла почувствовала, как десяток глаз уставился на нее. По спине пробежали мурашки, и ей стало страшно. На нее смотрели так, словно она сделала нечто ужасное.

Даже чирикавшая за окном птичка замолчала, и в апартаментах воцарилась гнетущая тишина.

— Отчего умер мой муж? — не унималась Лайла. Детектив не спускал с нее стеклянных глаз.

— Скажите же мне!

— Если верить доктору Бенсону, ваш муж был отравлен.

Лайла едва не упала в обморок. Отравлен?!

— О, господи, нет! Этого не может быть, да это же просто невозможно!

Произнеся эти слова, она живо представила себе целую толпу людей, желавших смерти ее мужу. А сколько бы еще порадовалось сегодняшним известиям!

— О, господи! — воскликнула Лайла, осознав всю бедственность своего положения.

— Вы можете мне сказать, что именно ваш муж пил и ел вчера вечером?

Лайла с трудом проглотила застрявший в горле комок.

— Я не знаю, что он ел на ужин, поскольку он дома не ужинал. Перед тем, как он пошел спать, я подала ему, как обычно, чашку чая.

Она знала, что, как обычно, добавила ему в питье несколько капель опиумной настойки, но она не совершала преднамеренного убийства и уж точно не травила Жана.

Неужели она переборщила с дозой? Дрожь пробежала по ее телу. Неужели она случайно убила его своим противоядием страсти? Детектив выжидающе смотрел на Лайлу.

Он подался вперед, и в его голосе зазвучали жесткие нотки.

— А может быть, все-таки вы отравили своего мужа, миссис Кювье?

Казалось, сердце выскочит у нее из груди. Они точно решат, что она убила Жана, если узнают о том, что ей стало известно вчера вечером, о том, что стало причиной их ожесточенной ссоры и превратило их брак в дешевый фарс.

— Конечно же, нет. Я бы никогда не смогла никого убить! — воскликнула Лайла.

— Для вдовы вы уж больно спокойны и холодны: даже и слезинки не уронили.

Лайла поняла, что сейчас он говорит правду. Она не чувствовала ни горя, ни сожалений по поводу смерти Жана, лишь радость от того, что стала свободной, но ведь это вовсе не значило, что именно она его убила.

— Мой отец выдал меня за него против моей воли. Это был брак по расчету. Но я бы ни за что его не отравила. Ведь это страшный грех!..

Тишина эхом отдавалась в комнате, где полицейские жадно ловили каждое ее слово. Лайла закрыла глаза в надежде, что когда откроет их, то проснется, а все это окажется кошмарным сном.

— Вы сказали, что подали мужу чашечку чая. А вчера вечером вы ничего ему в чай не добавили, миссис Кювье?

Она отвела глаза. Ей захотелось соврать, поскольку в этой ситуации любой ответ наведет на нее еще большие подозрения.

— Я не убивала Жана! — ответила она, глядя прямо в глаза сыщику.

— Отвечайте на вопрос, — сухо потребовал следователь. — Вы ничего не подливали в чай своему мужу?

Лайла поняла, что отныне никто не поверит в ее невиновность. — Я… я… буквально несколько капель лауданума… Чтоб он быстрее заснул. Он страдал бессонницей. Я и прежде это делала, и ему никогда не становилось плохо от этого лекарства.

Она сжала кулаки.

— Я не убивала Жана!

Детектив напрягся, но ничего не сказал. Его карандаш ожесточенно скреб блокнотный листок. Судя по всему, он спешно записывал ее показания.

Когда Донеган вновь поднял на нее глаза, лицо его не выражало абсолютно никаких чувств. Взгляд был пристальным, как у охотника, незаметно подкрадывающегося к добыче.

— Миссис Кювье, мне необходимо допросить ваших слуг. Могу я попросить вас оставаться в своей спальне? Когда я буду готов продолжить наш разговор, я дам вам знать.

— Вы хотите, чтобы я просто сидела в своей комнате и ждала?

Он поднял мохнатые брови:

— Да, мэм.

Лайла была потрясена. Да как он смеет думать, что именно она убила Жана! Само собой, она ненавидела мужа, но никогда не смогла бы причинить ему хоть какой-то вред. Безумие… Мир рушился. Ее прошлая жизнь оказалась разбитой на куски.

— Я не убивала мужа, — сказала она еще раз, поднявшись со стула. Медленно прошла в спальню. Ей хотелось собрать свой саквояж, но что-то инстинктивно подсказывало, что сейчас этого делать не следует. Она села на стоявший у окна стул и посмотрела во двор. И как только подобное могло случиться?

Она ненавидела Жана, но со стороны они могли показаться вполне счастливой парой. В действительности все их проблемы таились за запертыми на ключ дверями спальни. И если бы она причинила ему физический вред, то это сразу же обрекло бы ее на вечное проклятье… Жан не стоил того, чтобы из-за него угодить в ад. Она молила Бога, чтобы жизнь ее изменилась, однако не столь решительным и неожиданным образом.