Любовный лабиринт - Наталия Вронская Страница 2

Приятный весенний день был в самом разгаре. Петр Иванович вернулся с поля и неспешно направлялся к собственному флигелю, предвкушая отдых и обед. Как-то скоро он свыкся с жизнью в деревне, и его вовсе не тянуло ни в столицы, ни просто в город. То ли дело привольное здешнее житье! Ему вспоминалось детство, когда он вот так же жил в отцовском именьице, нынче потерянном для него из-за многочисленных долгов, и как дядька, старый Еремей, водил его, барчука, на реку удить рыбу. Что за удовольствие доставать из речушки разную мелочь, будто нарочно старавшуюся попасться ему на крючок. Теперь, поди, сколь ни старайся, а такого улова не будет. Не была ли та фортуна пособницей его старого дядьки? Или, скорее, не был ли старый Еремей пособником сей счастливой особы?

Петр вздохнул и решил, что нынче уж не выйдет, но в ближайшее погожее утро непременно вспомнит свои детские забавы, благо Полина Платоновна на подобное смотрела без осуждения.

Ах, Полина Платоновна! Уж три года промелькнуло, как жили они чуть не под одной крышей, но строгость ее и неприступность ставили меж ними обыкновенную преграду, к которой он давно привык. Петр вспомнил, как влюбился в свою хозяйку, лишь увидел ее, но никогда бы не осмелился ей о том и намекнуть. О нет, не из трусости, но только из-за того, что она всегда принимала самый независимый вид, и он думал, что не сможет покорить сердце этой гордой особы.

В другое время он, может, и попытался бы обратить ее внимание на себя, ведь не столь уж он неловок с дамами, но в подобной ситуации это было бы с его стороны бесчестно. Кто он? Отставной офицер без имени, связей и состояния. А она? Дама из знатной семьи, имеющая деньги и все блага. Да захоти Полина Платоновна нынче переселиться в Петербург, она сделается там своей, станет жить при дворе…

Петр Иванович опять вздохнул: что же, быть по сему. Однако любовь любовью, но все же стоит подумать об обеде. Кухарка не бог весть какая мастерица, но щи варила преотменные, а уж какую пекла кулебяку!.. То была не кулебяка, а чистая поэзия.

— Был бы я не управляющий, а хозяин, — молвил себе под нос Петр Иванович, — на тех кулебяках раздобрел бы преотменно, до противности. Стало быть, надобно судьбу благодарить, что я тут только служу.

Благодарная мысль!

— Петр Иванович! — послышался ему издали мелодичный голосок. — Петр Иванович… Господин Черкесов! Насилу вас догнала! Какой вы, право…

— Лидия Андреевна? — обреченно вздохнул он.

— Что за унылый вид, сударь?

Лидия была настроена весьма решительно. Нынешний день оказался весьма ей по нутру. Проснулась она в десятом часу, хотя тетушка настоятельно просила ее просыпаться пораньше (будто бы сие полезно для здоровья — что за вздор!), затем с час просидела за туалетом, после позавтракала в совершеннейшем одиночестве, ибо Полина Платоновна (дражайшая тетенька) изволила позавтракать еще в восемь утра. За завтраком Лидия выкушала кофе с медовым печевом, которое поедала в изрядных количествах, за что и любима была кухаркой. Именно печево, а ничто иное способствовало тому, что Лидия Андреевна была барышней белотелой и пышной. Нет, она вовсе не толста! Она лишь бела, румяна, кругла лицом, аппетитна и сдобна — весьма верный ее портрет.

После завтрака Лидия направилась прямо в кухню разузнать об обеде, а после решила прогуляться по саду. Но, как на грех, имела несчастье наткнуться на прелюбезную свою тетушку, которая тут же «прицепилась» к ней (именно так говаривала про себя Лидия, думая о Полине Платоновне) и отправила племянницу в девичью с распоряжениями.

Немало подосадовав в душе на это печальное обстоятельство, Лидия тем не менее послушно отправилась в девичью надзирать за плетением кружев и в душе награждать всяческими нелестными эпитетами любезную Полину Платоновну, которую она едва терпела. Отчего, спросите вы? Ведь именно благодаря доброте своей тетушки была Лидия Андреевна столь благополучна. Ах, все так просто объясняется! Как может молодая племянница искренно любить свою тетушку, когда та еще не старушка, но почти соперница, и когда тетушка всем взяла: и лицом, и статью, и годами еще молода!

Однако веселая болтовня в девичьей развеяла печаль Лидии довольно скоро. Полина Платоновна тиранкой не была, и хотя наводила строгость меж дворовыми, но все же волю давала. Поговаривали, что соседние помещицы всяко над девками мудровали, а одна так даже своих за косы к стульям прикручивала, чтоб те от работы не отрывались. Полина Платоновна посмеяться да повеселиться тоже была не прочь, девок не ущемляла сверх положенного, ну а то, что положено, то уж надобно непременно исполнять. Такое оно хозяйское дело — строгое.

Посмеявшись с девками-насмешницами и вволю посплетничав, Лидия Андреевна вновь сбежала в сад. И надо же такому произойти, опять попалась на глаза тетушке. Но та, будучи в хорошем расположении духа, напомнила, что уж два часа пополудни и надобно обедать, к тому же скоро Петр Иванович приедет и следует позвать его отобедать с ними.

Вот это поручение было Лидии весьма по душе, ибо Лидия была влюблена. В кого? Да в Петра Ивановича Черкесова!