Сказка для двоих - Кира Буренина Страница 2

Пока господин Шок неспешно размешивал в чашке сахар, переводчицы засыпали его вопросами и рассказами о своих первых днях в Берлине.

— Стоп. Не все сразу, — он поднял руки вверх, — вы меня просто оглушили! Лучше скажите, как вам новый Берлин?

Ника сморщила нос, а Светлана задумчиво закурила.

— Понятно, Берлина вы еще не видели, — с укоризной заметил Бернард, — только не говорите мне, что Берлин превратился в одну большую строительную площадку. Строительная площадка! Это я уже слышал! Берлин сейчас — это кипящий котел! Здесь все: восточные и западные немцы, правительственные чиновники, эмигранты — и я, бедный Бернард Шок, отец троих детей… прибыл на жительство в этот город.

(Дальнейший разговор проходил на немецком языке.)

— Так ты переехал из Бонна? — Ника слегка подалась вперед.

Шок лукаво улыбнулся:

— Как там у вас говорят — лучше несколько раз погореть, чем один раз переехать? Что поделаешь… Куда правительство, туда и я. Мы люди подневольные… Как солдаты.

— А в какой район ты переехал? — деловито поинтересовалась Светлана.

— Почти в самый центр бывшего Западного Берлина. Старый дом, еще довоенной постройки, был недавно заново отреставрирован, — сдержанно отрекомендовал Шок свое новое жилище. — Вообразите себе: абсолютно не ориентируюсь в своем районе! Только в сопровождении высоких гостей и знакомлюсь с городом…

— Стыдно признаться, — подхватила Светлана, — но я сама побывала в старинных русских городах: в Великом Новгороде, Боголюбове, Ельце, Вологде — благодаря визиту одного важного гостя. Может быть, просто работа у нас такая? Избыток впечатлений… Вот и угасает природное любопытство…

— А я недавно сопровождал одну делегацию. Ну, как водится, поездили по городу, кое-что посмотрели. А потом гости задают мне каверзный вопрос — знаю ли я, что после революции огромная волна эмигрантов осела именно в Берлине? И как пошли сыпать именами, адресами, у меня глаза на лоб полезли. А что я могу ответить? Что я об этом знаю? Я знаю, что борщ «Магги» из пакетика, замороженные пельмени в пачках, водка «Горбачев» до сих пор воспринимаются немцами как настоящая русская кухня! Правда, здешние русские домохозяйки последней эмигрантской волны предпочитают готовить привычную домашнюю еду. А в русских мини-маркетах, в любом районе города от Шпандау до Марцана, продаются свежие домашние продукты и торт «Наполеон» домашней выпечки, и маринованные помидоры, и огурцы, и грибы. Ну и, конечно, мои любимые конфеты «Мишка косолапый», «Белочка», «Петушок». Можно купить водку, крымское шампанское, икру, свежий черный хлеб. Но сами немцы редко покупают русские продукты. «Обед по-русски» так и остается для них всего лишь борщом «Магги» из пакетика.

— К сожалению, у каждого народа есть свои стереотипы относительно привычек и традиций людей других национальностей. Разве не так? Мы сами до сих пор считаем немцев самой пунктуальной нацией. Меня, например, больше интересует, почему мы находимся в плену таких стереотипов? — продолжала Вероника.

— Люблю я тебя, Ника… Умеешь поставить вопрос, — ответствовал Бернард.

— А как же твое садоводство? Ты бросил свой сад? — Светлана снова вернула разговор в более предметное русло.

— Сад? — переспросил Бернард. — О, давно хотел рассказать вам о княгине фон Бисмарк. Княгиня — мой давний друг, — продолжал он, уходя от вопроса. — Когда выдается свободная минутка, я звоню ей, с ней мы часами можем говорить о природе, обсуждать всласть проблемы выращивания латука и роз. Она — замечательный садовод. Ее замок Фридрихсру окружен огромным парком, который разделен на две части. Одна часть называется «Сад мотыльков», там княгиня Марион ежедневно проводит долгие часы, по крайней мере она меня в этом уверяет. Вообразите, княгиня считает, что наблюдение за растениями — это наблюдение за ходом времени. Она говорит, что сад — это своеобразная метафора нашей жизни. Весна — нежная юность, лето — сочное буйство молодости, осень — блистательная пышная зрелость, и, наконец, великая, холодная тишина зимы — это старость…

Лана быстро взглянула на свои крупные, похожие на мужские часы с широким металлическим браслетом:

— Пора! Как ни хорошо нам вместе, но мы должны ехать в аэропорт Тегель-Норд встречать официальную делегацию.

— Значит, увидимся за ужином, — поднимаясь вслед за ними, мило заметил господин Шок. — Давайте я вас провожу до вестибюля.

У входа в гостиницу уже стоял специальный автобус, на котором переводчицам Нике и Лане предстояло добраться до аэропорта. Водителем автобуса оказался разговорчивый берлинец, типично по-берлински меняющий все «г» на «я» и «ай» на «эй». Это растрогало Светлану, она бывала в Берлине нечасто и уже подзабыла тонкости берлинского произношения. Водитель несколько минут смотрел на дорогу, прислушиваясь к оживленной беседе двух русских переводчиц, а потом вдруг залопотал быстро и не совсем чисто «здрасте», «пожалста», «спасиба большой». Отвечая на удивленный взгляд переводчицы, он тяжело вздохнул и стал рассказывать:

— Лет пятнадцать назад я бывал и в Москве, и в Ташкенте, и в Киеве. Там я познакомился с очень хорошей семьей. Я ведь служил в VA — народной армии, летал, часто бывал в Советском Союзе. Нас так хорошо принимали! — Он быстро взглянул на Нику. Она была само внимание. — Потом я уволился из армии, стал работать в «Интерфлюг», помните, у ГДР была такая авиакомпания?

— Конечно, — отозвалась Ника, — я даже летала на их самолетах из Дрездена в Москву.

— Так вот. Когда все здесь развалилось, «Интерфлюг» стала никому не нужна. Ну как в одной стране может быть две авиакомпании? — Он явно кого-то передразнивал. — Я практически остался на улице.

— И что? — с живым сочувствием осведомилась Ника.

— Пошел наниматься водителем в транспортную компанию — возить туристов. Знаете, что они мне сказали?

— Ну?

— Что я слишком высококвалифицированный работник, чтобы возить туристов. — Он снова желчно передразнил кого-то.

— Как? — недоумевала Ника. — После того как вы летали на самолетах?

— Именно! — Он пожал плечами. — Потом сжалились, отправили переучиваться. Сидел на занятиях вместе с мальчишками. В свои сорок шесть!!!

«Вот они, приметы нового Берлина», — подумалось Лане.

— Вот что я вам скажу, — подытожил свою неожиданную исповедь водитель, — в этой новой стране я не знаю, где мы можем быть полезны. Видимо, нас уже выбросили на обочину, как смятый бумажный платок. Ну вот мы и приехали.

Автобус припарковался на территории закрытой зоны аэропорта. Полицейские проверили паспорта Светланы и Вероники, только после этого указали путь к VIP-залу, прямо у летного поля, где и надлежало ждать приземления самолета. Навстречу им уже спешил герр Варм, он пожал переводчицам руки, сообщил, что у него все готово и что самолет немного задерживается.

У VIP-зала на летном поле выстроился кортеж: восемь лимузинов, машины полицейского сопровождения, мотоциклы. Мотоциклисты в зеленых облегающих комбинезонах курили, полицейские прогуливались вдоль лимузинов, и порывистый ветер трепал короткие полы их парадных плащей, коротких и белых, как халаты российских фельдшеров из «скорой помощи».