Любовь на Женевском озере - Делла Сванхольм Страница 2

– Нет, я так не согласна, – заупрямилась Дениза. – Деньги пополам.

– Да нет же, нет! – настаивала Катрин. – Я хочу, то есть мы вместе с Антуаном хотим, чтобы все деньги были твоими. Тогда, через какое-то время и если ты будешь где-то работать и откладывать, ты в сумме сможешь получить то, что поможет тебе осуществить мечту. Думаю, папа с мамой, которые там, – она показала рукой вверх, – тоже были бы рады такому решению. Поверь мне, сестричка, хоть все считают нас, швейцарцев, чересчур рациональными и практичными – и это правда, – у каждого из нас есть сердце и мое сердце подсказывает мне: именно такое решение справедливо.

Катрин подошла к Денизе и обняла ее. На глазах у обеих выступили слезы.

– Спасибо, сестричка. Ты действительно мой самый лучший друг! – воскликнула Дениза.

– А лучшему другу в этом доме дадут чашечку кофе? – притворно рассердилась Катрин. Она не умела долго грустить и, как счастливая замужняя женщина, предпочитала радоваться жизни.

– О господи, конечно же! Да еще с твоим любимым тортом «Форе нуар». Я специально бегала в кондитерскую на рю Паки, – похвасталась Дениза.

– Ой, – расплылась в улыбке Катрин, – такой кондитерской, как на Паки, нет нигде.

– Даже в Лозанне? – съехидничала Дениза.

– Даже там. Кондитерская на Паки, может быть, самая лучшая во всей Швейцарии, – серьезно заметила Катрин, которая не понимала шуток, когда речь шла о сладком.

– А помнишь, какой замечательный торт мы ели в Баден-Бадене, когда ездили туда на термальные источники? – спросила Дениза.

– Конечно. Такой пышный, высокий, черный бисквит. Взбитые сливки и вишни. Много вишен, – облизнулась Катрин. – И назывался он «Шварцвальд». А как ни крути, в переводе означает только одно – «Черный лес», то есть «Форе нуар». Пожалуй, только у кондитеров из Баден-Бадена торт получается не хуже, чем у нас на Паки. – И Катрин нетерпеливо подвинула к себе тарелку с большим куском торта, который ей так щедро отрезала младшая сестра.

Дождь редел, закрывавшая Женеву завеса местами становилась прозрачной. Первым проглянул купол собора Святого Петра на противоположном берегу, легкий и зыбкий среди сверкающего трепета ливня. Потом из отхлынувшего потока стали вырисовываться кварталы, с крыш лила вода, город, казалось, вновь выступил из волн наводнения, хотя широкие разливы воды еще наполняли улицы туманом. Но вдруг сверкнуло пламя – сквозь ливень прорезался солнечный луч. Дождь уже не лил в квартале, где находился дом Денизы, он хлестал левый берег, Старый город, дали предместий; видно было, как капли летели стальными стрелами, тонкими и частыми, сверкавшими на солнце. Направо загоралась радуга. По мере того как луч света ширился, розовые и голубые мазки пестро размалевывали горизонт, будто на детской акварели. Небо запылало; казалось, на хрустальный город сыплются золотые хлопья.

– А что ты будешь делать, когда закончишь коллеж? – поинтересовалась Катрин, съев первый кусок своего любимого лакомства. – Сразу поступишь в институт гостиничного бизнеса?

– Я вот думаю… – протянула Дениза и тряхнула гривой светло-каштановых волос. – Ты только что сделала мне такой подарок, Катрин! Можно было бы начать веселую студенческую жизнь и ни о чем не думать. А выходит, как раз и надо думать. Благодаря тебе, сестричка, мой отель становится уже не далекой мечтой, а близкой реальностью. Я должна быть хорошим управляющим… Все знать, во все вникать. Делать ли в нем ресторанчик? А если да, то с какой кухней? Я когда-то мечтала, чтобы в моем отеле подавали самую вкусную, самую аппетитную еду. А теперь вот гляжу на тебя и думаю: а может, надо еще пригласить и кондитера, чтобы делать такие же «Форе нуар»? И тогда ты, сестричка, будешь очень часто приезжать и останавливаться в моем отеле. Здорово? – Дениза повернулась к Катрин. Глаза ее радостно блестели. От уныния не осталось и следа. (Ах молодость, молодость! Только в ней возможны такие быстрые переходы от грусти к радости.) – В общем, надо все хорошенько взвесить, просчитать. Думаю, одной учебы в институте будет недостаточно. Необходима практика, – деловито заметила Дениза. Она решительно встала и зашагала по комнате. – Начну я, пожалуй, с ресторана. Хорошего. Очень хорошего. Поработаю там официанткой, присмотрюсь к персоналу, налажу контакты с поварами, изучу, как работает ресторан изнутри: подбор вин, продуктов, выпечки, оформление столов, ну и так далее. Думаю, около года мне хватит. А потом, может быть, устроюсь горничной в гостиницу. И если я когда-нибудь стану владелицей отеля – а я теперь чувствую, что стану, – то ни один официант, ни одна горничная, ни один повар меня уже не обманет. Я буду знать их кухню. Как ты считаешь?

Катрин внимательно посмотрела на Денизу.

– В свои девятнадцать ты очень практична и осмотрительна. С такими деньгами, что у тебя будут после всех операций, только такой и надо быть. Осмотрительной, терпеливой, опытной. В общем, я поддерживаю твою идею. – Она улыбнулась. – А теперь, пожалуйста, дай мне еще один кусочек торта. И свежего кофе, ты его так чудесно готовишь!

Дениза засмеялась. Она взяла в руки начищенный до блеска серебряный кофейник, который помнил еще их бабушку.

– Ах ты, сладкоежка! А за комплимент – спасибо. Я готовлю кофе по рецепту Мухаммеда – помнишь, у папы в салоне работал дворник-марокканец? Он меня и научил делать вкусный кофе.

Обе замолчали. Потом Катрин подошла к Денизе и обняла ее.

– Пока мы вместе и помогаем друг другу, боль от утраты родителей перенести будет легче.

– Да, пока мы вместе, – эхом отозвалась Дениза. – Мы никогда не забудем их. Они у нас были замечательные. Правда?

Когда Антуан заехал за женой, чтобы отвезти ее в Лозанну, он застал двух сестер необычайно задумчивыми, с покрасневшими от слез глазами. Дениза, сразу вспомнив о своих обязанностях хозяйки, предложила Антуану кофе и его любимый сыр «Аппенцеллер».

– У нас был и торт «Форе нуар», – виновато протянула она. – Но…

– Но остался только маленький кусочек, – шутливо заметил Антуан. – Я прав?

Он был прав.

Через месяц Дениза закончила коллеж и немедленно стала подыскивать себе скромную однокомнатную квартиру. Как и предсказывала ее сестра, такая квартира нашлась в их же доме. Небольшая жилая комната, но зато просторная кухня. Очень даже неплохо для одного человека, решила Дениза.

Больше времени заняла продажа родительской квартиры и части старинной мебели. Себе Дениза оставила только самые любимые вещи: диван и одно кресло, небольшой круглый стол с четырьмя стульями, старинную дубовую кровать и резной дубовый буфет на кухню.

Продажа старой и покупка новой квартиры, а также расставание с имуществом, оставшимся от родителей, неожиданно для Денизы оказались довольно хлопотным делом и отняли много сил и времени. Но в девятнадцать лет силы восстанавливаются быстро. А результат превзошел все ожидания: мебель и старинные вещи принесли даже больше денег, чем рассчитывала Дениза. Да и квартира – почти в центре Женевы – продалась за два дня и по очень выгодной цене. Вырученные деньги Дениза положила на свой счет в «Юньон де банк Суисс». Вместе со страховкой, полученной после гибели родителей, этой суммы могло хватить на покупку небольшого скромного отеля. Если, конечно, еще и хорошенько поторговаться и сбить первоначальную цену, заявляемую хозяевами.