Несговорчивая жена принца - Тереза Саутвик Страница 2

Знаю, что все испортила, но любила я тебя по-настоящему.

Потом Джессика перечитывала письмо снова и снова, но из текста никак не следовало, что она находится хоть в отдаленном родстве с королевской семьей Бхакара.

– Уверена, что поехать во дворец было бы прекрасно, но…

Прекрасно? Ничего прекрасного. Она и дворцы несовместимы. Вот гамбургеры и жареная рыбка, слаксы и стоптанные шлепанцы – это в самый раз.

– Но?

– Я надеялась встретиться с моей семьей.

– И вы встретитесь, – пообещал он. – Сейчас все согласуют. А пока разрешите мне разместить вас со всеми удобствами.

Что он имеет в виду? И как ей может быть удобно с посторонними, будь они хоть королевской крови?

Он повернулся, чтобы пойти к выходу, но она задержала его, положив руку ему на плечо и ощутив под пальцами добротную ткань его костюма.

– Погодите.

– Есть проблемы?

Большинство маленьких девочек играют в принцесс, но обычно их мечты ограничиваются великолепными нарядами и парочкой тиар. А жить под одной крышей с королем и королевой? Такого рода страхов ей испытывать еще не приходилось.

– Наверное, мне стоит остановиться в гостинице.

Он явно смутился.

– Король с королевой будут огорчены. Ну как же объяснить?

– В моей стране говорят – лучше выглядеть глупым, чем открыть рот и дать тому доказательства. Тут именно такой случай.

– Изречение мне нравится. Но вы не выглядите глупой, так что мне не ясно, как вас следует понимать.

– Возможно, они были бы огорчены моим отсутствием, но жить во дворце… Я точно сделаю что-нибудь, что огорчит их куда сильнее.

Он покачал головой.

– Вам всего лишь надо быть самой собой.

– Этого я и боюсь.

– Нет никаких причин для страха.

– Нет, есть. Вот отличный пример. – Она обвела рукой роскошный интерьер салона. – Я выросла в задрипанной квартирке Лос-Анджелеса. И не отличу вилку для креветок от вил.

– Вы преувеличиваете.

– Да. Но суть вы уловили.

– Если вам понадобится узнать что-то в этом роде, будьте поблизости от меня и повторяйте мои действия. Обещаю защитить вас.

Она внимательнее вгляделась в его подчеркнуто доброжелательное лицо.

– Звучит как «доверься мне».

– Верно.

– В моей стране люди предпочитают держаться подальше от человека, если он говорит такое.

– Необычайно циничный взгляд.

– У меня есть на то причины.

– С нетерпением жду возможности их узнать, – сказал молодой человек.

Вероятно, пытается быть вежливым. Улыбнувшись, он прикрыл ее руку своей. Движение, предназначенное успокоить, а вместо того растревожившее.

– Король с королевой предвкушают встречу с вами, внучкой их дорогих друзей, которую они много лет искали.

– Искали? – вскинулась Джессика.

В письме мама сообщала, что забеременела от женатого дипломата и сбежала из дома, не желая навлекать позор на свою семью. Джесс боялась, что эта же семья и к ней повернется спиной, а слова попутчика подарили ей новую надежду.

– Спасибо вам…

Кстати, он представился? Может, совокупность разыгравшихся нервов, скептицизма и его комплиментов заставила ее забыть?

– Извините, не знаю вашего имени.

– Прошу прощения. Упустил из виду. – Он слегка поклонился. – Кардал, сын короля Бхакара Амала Хурани.

Имя показалось знакомым. Наверное, потому что Кардал был частью королевской семьи.

– Значит, мы родственники?

Он покачал головой:

– Ваш род восходит к королям, но то было больше сотни лет назад.

Непонятно по какой причине она почувствовала облегчение, продлившееся до момента, когда вдруг ей стало ясно, отчего его имя звучит так знакомо. И почему она подумала, будто видела его раньше. Потому что фотографии Кардала мелькали в газетах. В жизни он выглядел лучше.

– Вы – принц-бабник.

Кажется, она произнесла это вслух? О господи, выражение его лица подтвердило, что произнесла.

– Вы читаете бульварные газеты.

– Я их не покупаю, – сказала она. Различие невелико, но все-таки оно есть. – Однако их трудно не заметить в магазине, парикмахерской или в приемной у врача.

– Можно было бы выбрать доктора, который не оказывает поддержку сомнительным изданиям.

– Выбора у меня нет. – Вот доказательство, что они живут на разных планетах. Он понятия не имеет о ее мире. – Мои дети ходят к врачу, которого оплачивает для них государство, и у нас нет возможности выбирать издания, выкладываемые им в приемной для посетителей.

– У вас есть дети? – спросил он.

В темных глазах мелькнуло удивление.

– Я никогда их не рожала, если вы это имеете в виду. Я – социальный работник и занимаюсь детьми, находящимися на попечении государства.

– Ясно.

– Сомневаюсь. Вам, должно быть, никогда не приходилось беспокоиться о медицинском обслуживании, об обеде или о крыше над головой. Вы ведь выросли во дворце, а не в детском доме. – Для себя она сделала пометку, что раздражение приглушает страх.

– Похоже, вы правы. Ну надо же!

– Как мне следует вас называть? Ваше высочество? Или ваша милость?

– Я предпочитаю титул «повелитель Вселенной».

Джессика моргнула.

– Прошу прощения. Вы пытаетесь шутить?

– Ни в коем случае.

Но он улыбался – обворожительной улыбкой, от которой слабеют колени. Еще одна пометка: этот бабник имеет чувство юмора, удваивающее его обаяние. Джессика не знала, радоваться ли, что ее способность вычислить донжуана безукоризненно функционирует, или огорчаться, что явно унаследовала от матери слабость к таким мужчинам. Пусть не старается – ей нужна искренняя любовь, а бабники насквозь фальшивы.

Совершенно очевидно: Кардал – воплощение всего, что ей не нравится в мужчинах. Да и потом, не станет он нацеливаться на нее. Согласно тем сомнительным изданиям, принц предпочитает моделей, актрис и всемирно известных красоток. Она не то, не другое и не третье.

– Друзья и родные зовут меня Кардал, – сказал он. – Нам пора.

– Пусть будет Кардал, – кивнула Джессика. – Я только возьму мои сумки.

– О них позаботятся.

Он поддержал Джессику за локоть, чтобы пропустить вперед, и тепло его пальцев просочилось через материю ее костюма, рождая желание мгновенно растаять. Может, потому, что от него так хорошо пахло. Где-то она читала, что запах – мощное средство из арсенала соблазнителей. Тем не менее существует такая вещь, как откровенное предубеждение, а он недавно поцеловал руку единственной женщине в мире, неуязвимой для его разрекламированных бульварной прессой чар.