Сладкое лекарство от бессонницы - Шарлотта Филлипс Страница 2

Алексу вдруг стало жаль ее, потому что он и сам страдал от недосыпания. Все началось, когда он вернулся из-за моря с заездом в госпиталь. Он с головокружительной скоростью оправился от ран, нанесенных фугасной миной, и что же? Ему объявили, что обратно он уже не вернется. Телесные повреждения – это одно, конец карьеры – совсем другое. Демобилизация не входила в его планы, какими бы почестями она ни сопровождалась. Тяжкие мысли беспрестанно одолевают его, и нет ничего удивительного в том, что он не спит по ночам, – убеждал он сам себя.

– Магазин? – переспросил он.

– Это моя первая попытка перебраться в достойное помещение вместо рыночного лотка. Мне нужен успех, и ничто не остановит меня на пути к нему, включая ваше либидо!

Сердитое изложение ее бизнес-плана напомнило Алексу о том, что сам он в настоящий момент плывет по течению. У него нет определенной цели, ему не нужно обдумывать никакие планы. А так как теперь круг его общения ограничивался несколькими соседками по квартире, старым другом, который постоянно отсутствовал, и младшей сестрой, разговоры о его проблемах со сном не занимали верхнюю строчку в рейтинге актуальных бесед. И поскольку бессонница уходила корнями в ночные кошмары, от которых он просыпался в холодном поту, не спать в темное время суток было даже удобно.

После нескольких операций по извлечению осколков и четырех месяцев лечения физически Алекс был абсолютно здоров. Он никак не рассчитывал на то, что кошмары будут и дальше его преследовать. Он никому про них не рассказывал, даже Поппи, в глубине души опасаясь, что это может придать им еще большую силу. Куда проще не спать и надеяться, что они исчезнут сами собой. Чтобы отвлечься, он на полную катушку пользовался внезапно обрушившейся на него свободой после долгих лет строгой дисциплины сначала в школе-интернате, потом в вооруженных силах.

Впервые в жизни он бросился с головой в развлечения, и единственной целью в его абсолютно бессмысленном существовании стало уложить в постель как можно больше девушек. Это оказалось совсем не трудно. Дамочки по-прежнему сами падали к его ногам, стоило ему лишь пальцем пошевелить. Все до единой.

Кроме, пожалуй, вот этой.

– Если это будет продолжаться, я заявлю на вас в местный совет, – пригрозила она. – Неужели нельзя позвонить Поппи?

Он показал на свое голое тело, прикрытое полотенцем.

– Как, интересно? Где, по-вашему, я прячу телефон? Если бы моя сестра вылезла из своей норы и открыла эту чертову дверь, мне не пришлось бы шуметь! – крикнул он в закрытую дверь, добавив к этому серию таких чудовищных ударов, что скандальная соседка снизу застыла как сурикат.

– Может, хватит уже? – воскликнула она. – Поппи что, глухая?

– Ну это вряд ли.

– Значит, ее там нет, не так ли? Вы уже полчаса долбите, причем так, что и мертвый бы поднялся. – Она в отчаянии всплеснула руками. – Поппи, скорее всего, на работе! Я видела ее на днях, и она сказала, что дежурит на этой неделе.

Эта информация тяжелой волной проникла в его мозг. Поппи, возможно, вернется только через несколько часов, а у него не хватит духу отрывать ее от медицинской практики по столь смехотворному поводу, как случайно захлопнувшаяся дверь.

Придется посмотреть правде в глаза. Выбор у него невелик. Он может проторчать здесь в одном полотенце весь остаток дня, пока Поппи не вернется домой. Или умаслить соседку снизу, которая, по всей видимости, предпочла бы увидеть его голову на пике.

Он отошел от квартиры, здраво полагая, что извинение произведет куда более сильный эффект, если он будет не способен дотянуться до двери кулаком.

И театрально развел руки в стороны.

– Послушай, мне очень жаль. Как тебя зовут? – резко сменил он тон.

Она подозрительно прищурилась:

– Лара Коннор.

– Лара. А я Алекс.

Она кивнула без намека на улыбку. Он решил, что надо усилить нажим, и сделал виноватое лицо:

– Извини за шум. Я понятия не имел, что кому-то мешаю. Больше никто не жаловался.

Даже наоборот. Самая большая проблема, с которой ему пришлось столкнуться, – это как бы увильнуть от второго свидания. Он не имел ни малейшего желания разрушать свой идеальный план по отвлечению от сна какими-нибудь бурными сценами и уж тем более постоянными отношениями.

Однако все его ухищрения, похоже, никоим образом не повлияли на мнение Лары.

– А с чего бы кому-то еще жаловаться? Больше ничья кровать не стоит прямо под твоей, – плюнула она в него ядом. – И мне не нужны извинения и всякая такая белиберда. Мне требуется заверение в том, что ты прекратишь шуметь, больше ничего.

– Я отодвину кровать от стены, – пообещал Алекс.

– Отлично, – кивнула Лара. – А что сейчас? Ты не можешь продолжать долбить в эту дверь, иначе я окончательно сойду с ума. Что собираешься делать до прихода Поппи?

Она сложила руки на груди и хмуро уставилась на него.

Он неопределенно пожал плечами:

– Придется ждать снаружи. Если ты не сжалишься надо мной. Сестра может вернуться через несколько часов. – Алекс напустил на себя жалостливый вид. – А у меня даже рубашки нет.

– Да уж, беда, – хмыкнула она. – Видимо, пришел твой черед пострадать немного. Для разнообразия.

Лара направилась к лестнице, раздумывая, как далеко он зайдет в своих мольбах, и наслаждаясь своим превосходством. Пусть еще чуть-чуть помучается, а потом она предложит ему подождать Поппи в своей квартире.

Однако лимит его пресмыкательства быстро иссяк. Тишина висела в воздухе только до тех пор, пока она не поставила ногу на верхнюю ступеньку, а потом снова раздалась серия ударов. Лара обернулась, не в силах поверить своим ушам.

Он пожал плечами и снова поднял кулак.

– Знаешь, я не уверен, что Поппи действительно нет дома, – с невинным видом заявил Алекс. – Может, она все-таки откроет, если я буду стучать достаточно долго.

Ее кровь вскипела от гнева при виде вызова, горящего в его глазах. Лара прекрасно понимала, что, если хочет спокойно поработать сегодня, ей придется-таки уступить. Она уступит только потому, что это в ее интересах, а стало быть, она сохранит превосходство и не опустится до его уровня, но ему незачем об этом знать.

– В таком случае идем, – сказала она и снова повернулась к кованой лестнице. – Я сдаюсь. Ты победил. У меня есть более важные дела, чем торчать на лестнице и выяснять отношения. Можешь воспользоваться моим телефоном, если желаешь позвонить Поппи. – Слова застряли у нее в горле, когда она представила полуобнаженного солдата у себя в квартире, заваленной шелковыми трусиками с бархатными бантиками и кружевами на попке. – А если хочешь, сиди и жди в моей квартире, – неохотно добавила она.

И направилась вниз по лестнице, не дав ему показать своего триумфа. Если бы он попытался сделать это, не исключено, что она вызвала бы полицию.