Будь со мною нежен - Киран Крамер Страница 2

– Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой весь день, – нетерпеливо вздохнув, произнес он. – Папарацци сели на хвост, так что нужно ехать. Давай покончим с политесом и займемся делом: ты ведь тоже не любишь тратить время попусту, как мне хорошо известно.

Но Тру не торопилась садиться в машину, и он добавил:

– Кстати, смогу навестить Гейджа. Уж не помню, когда видел его в последний раз.

Это было не совсем так: Харрисон как-то навестил брата, правда, очень коротко. Так случилось, что звезда оказался неподалеку от его дома, в гостях у одной известной певицы. Сексуальная одинокая женщина, не претендовавшая на серьезные отношения, не возражала против случайного флирта и пиара, связанного с этим.

Тру неуверенно произнесла:

– Я тут девушку видела – дорогу переходила, так у нее татуировка на животе: ты с гитарой, и направляешься прямиком в трусы.

Он покачал головой:

– Обложка моего первого альбома. Господи, чего только люди не придумают…

Тру осторожно положила сумку на крышу машины, порылась в огромном портмоне и вытащила связку ключей, к которой был привязан розовый резиновый шарик, утыканный розовыми резиновыми шипами.

– Что же, ладно. Я еду с тобой.

Удача.

– Это самая отвратительная связка ключей, которую я когда-либо видел, – усмехнулся Харрисон, чтобы скрыть волнение, охватившее его, когда она наконец-то согласилась сесть в машину.

– Не знаю, мне нравится, – пожала плечами Тру. – В этом есть что-то сентиментальное.

– Сентиментальное? – Да, это ее слово.

Он ниже опустил окно, и она бросила ключи ему в ладонь. Кончики ее пальцев коснулись его руки, и в голове мгновенно всплыло воспоминание об этих пальцах, которые гладили ему спину и ворошили волосы.

– Только у тебя может быть такая сентиментальная связка ключей.

Тру приподняла бровь.

– Многим нравится.

– Неужели? Откуда ты знаешь?

Харрисон всегда прибегал к этому маневру: дразнил ее, пытаясь обуздать сексуальные фантазии, сводившие его с ума, но так было раньше, а теперь у нее на пальце кольцо с большим камнем. Действительно, настоящее кольцо.

– У них в «Уолмарте» таких брелоков целая корзина.

Последнее слово всегда должно было остаться за ней. Тру нисколько не изменилась. Но когда это она начала делать покупки в «Уолмарте»? И кто тот счастливец, что надел ей на палец это кольцо?

– Так эта корзина была полная или пустая?

– Полная. Сотни штук, не меньше. И разных цветов.

– Если бы они так пользовались спросом, как ты утверждаешь, то тогда корзина должна была бы быть пустой. Разве нет?

– Может быть, они все время пополняют ее? – Тру вздохнула. – Послушай, Харрисон, я могу сесть? Желательно до того, как весь остальной мир узнает, что ты сбежал от своих охранников…

Он открыл дверцу машины.

– Как Кинг-Конг?

– Что-то вроде того. – Она шире открыла дверь, схватила свою сумку и нырнула внутрь.

– Дай мне. – Харрисон взял сумку с ее колен: тяжеленная, с брендом «Карс Брайдал» на внешней стороне – и положил на заднее сиденье.

Да… Судя по всему, она выходит замуж. Тут и спрашивать не надо.

– Спасибо. – На щеках Тру вспыхнули два пунцовых пятна, когда дверца захлопнулась.

Окно с ее стороны поползло вверх и закрылось – его работа.

– Я отдам ключи моим ребятам, и мы можем ехать. – Он бросил взгляд на ее загорелые икры и тонкие лодыжки, почувствовал, как жар разливается в животе, и подумал: «Плохая идея». – На чем ты ездишь?

– На «акуре».

– Правда? Твоя преданность достойна похвалы. На последней модели?

Тру покосилась на него.

– Это все та же машина, на которой я ездила, когда заканчивала школу.

Ого… Вот это сюрприз!

– Что ж, неплохо, если ты сумела так долго содержать ее в приличном состоянии. Сколько она прошла?

Тру пожала плечами.

– Сто восемьдесят тысяч.

– И все еще полна энергии. – Его пикап прошел двести сорок пять тысяч, когда наконец-то разбился в пыль. – Ничего нет лучше, чем надежная машина.

– Хони научила меня ухаживать за вещами.

Харрисон заметил, что ее волосы чуть завиваются на концах, точно так же, как в былые времена.

– Она жива?

Тру покачала головой.

– Нет, умерла шесть лет назад. Мама думала, она будет обузой, но эта женщина до конца была полна жизни.

И Тру запела тихонько, тонким нежным голосом:

Пять шагов вдвоем, голубые глаза…

Харрисон готов был слушать ее целый день.

– Это была ее любимая, – вздохнула Тру. – Эта и еще «Прекрасно!».

– Мне очень жаль. – Он посмотрел на ее ладони, хотел накрыть их своей рукой, но не стал, опасаясь, что она не так поймет. – Пожалуй, она была самой забавной персоной в Бискейте: запросто могла сыграть на укулеле…

Тру засмеялась:

– Да, Хони могла…

Опустив взгляд, она посидела молча минуту-другую, затем подняла голову:

– Ты знаешь, как отсюда выехать на I-40?

– Мне кажется, в этой части света я знаю все дороги. – Харрисон улыбнулся и на какую-то минуту снова почувствовал себя восемнадцатилетним. – Знаешь, Тру, ты все такая же красивая.

Он впитал ее всю: эту кремовую кожу, светлые с платиновым оттенком волосы, широко распахнутые голубые глаза, бледную родинку около губ.

Тру вертела в руках козырек от солнца.

– Ты тоже ничего, и прекрасно знаешь это. Хотя я терпеть не могу, когда волосы укладывают гелем.

Он рассмеялся и выехал на улицу.

– Я тоже. – Повернув направо, Харрисон подождал, когда телохранитель поравняется с ним, чтобы отдать ключи Тру. Еще несколько инструкций – и можно ехать. – Это имиджмейкер настаивает на геле. Кстати, это одна из женщин, которые сегодня были со мной в машине.

– Ты не обязан отчитываться передо мной. – Тру заерзала на сиденье.

Черт, она нервничает.

– Знаю, что не обязан, – ответил он и нажал на мигалку. – Я просто так сказал, чтобы растопить лед.

– Нет, правда. Мы не обязаны ничего рассказывать друг другу. – Ее голос звучал мягко, почти печально.

Теперь пришла его очередь пожать плечами.

– Как дела в Мейбенк-холле?

– Десять лет прошло. Это немалый срок. – Она вздохнула. – Разве брат ничего тебе не рассказывал?