Веселое заведение - Сандра Даллас Страница 2

Проходя мимо Эдди, «банкир» презрительно скривил губы и проследовал по проходу в дальний конец вагона, поддев по пути носком ботинка шлейф ее платья и отшвырнув его в сторону. Он что же — решил, что она заразная? Этот жест стоил ему два доллара. Если бы у него теперь выманили обманом весь золотой, то она бы и бровью не повела. Она со значением посмотрела на кондуктора, а потом перевела взгляд на его жертву, давая тем самым ему понять, что, хотя она и будет держать рот на замке, сам факт мошенничества не укрылся от ее внимания.

Возможно, кондуктор был достаточно ловок для того, чтобы облапошить эмигрантку или жирного дельца, но надуть Эдди Френч, королеву по части трюков, требовавших ловкости рук, пусть и бывшую, ему было не по зубам. Никто не умел обсчитывать так, как Эдди. На всем Юго-Западе не было мужчины или женщины, кто умел бы лучше ее прятать деньги или карту в ладони, передергивать или манипулировать с наперстками. Но она не обманывала бедных иностранок. Ее жертвами были люди побогаче.

Возможно, она продолжала бы мошенничать, если бы в один прекрасный день не нарвалась на человека, который сумел поймать ее за руку, после чего до полусмерти отколотил палкой. У Эдди до сих пор в непогоду болели кости. Поправившись, она впервые серьезно задумалась о своей карьере и пришла к выводу, что мошенничать слишком опасно. Она, что называется, извлекла из случившегося урок. Каких бы высот ни достигла она в своем ремесле, всегда нашелся бы ловкач, который сумел бы ее раскусить. В этом смысле проституция представлялась ей куда менее рискованным делом; к тому же эта работа была относительно постоянной и не так сильно сказывалась на нервах. Не то чтобы мужчины вовсе не поднимали на нее руку — бывало всякое, но они по крайней мере не пытались убить ее из мести за ее проделки. Теперь, понятное дело, Эдди проституцией не занималась, разве что изредка, когда клиент попадался уж очень выгодный. Она сама стала хозяйкой, «мадам», и обзавелась собственным заведением. Так что если бы банкир ехал в Налгитас, а не в Холден, то она бы уж нашла случай всучить ему свою карточку. Мужчины, которые дерут перед тобой нос при свете дня, не прочь заглянуть к тебе на огонек под покровом ночи.

Вспомнив о визитной карточке, Эдди полезла в свой ридикюль и копалась в нем до тех пор, пока не нашла образец и не извлекла его на свет. В который уже раз любуясь карточкой, она перечитала то, что было на ней написано:

ЧИЛИ-КВИН

НАЛГИТАС

ПАНСИОН ПРИГЛАШАЕТ МУЖЧИН

ЧЕТЫРЕ ПАНСИОНЕРКИ ОБСЛУЖИВАНИЕ

ПО ВЫСШЕМУ РАЗРЯДУ

Хозяйка мисс ЭДДИ ФРЕНЧ

В число этих «четырех пансионерок» входила и сама Эдди, правда, от случая к случаю.

Она пополнила запас визиток в Канзас-Сити; на этот раз по ее настоянию в оформление была включена золотая окантовка. Это сообщало карточкам особый шик. Эдди провела пальцем по черным выпуклым буквам и уже хотела было положить карточку в сумку, как вдруг услышала сердитый мужской голос.

— Садись сюда. Тебе не следует сидеть рядом с мужчинами. Ты, Эмма, глупа и ничего в жизни не смыслишь. В дороге никому нельзя доверять, особенно мужчинам. Знаешь же, что мозгов у тебя маловато, но между тем позволяешь втягивать себя в разговор. Тебе вообще свойственна дурная привычка заговаривать с незнакомцами. Если тебе переломают кости, он тебя не примет, так и знай.

Мужчина толкнул женщину на сиденье рядом с Эдди, к неудовольствию последней. В вагоне было не так много народа, и она рассчитывала, что лавочка останется в ее распоряжении до конца поездки.

Прищурившись, Эдди окинула мужчину оценивающим взглядом. На нем был черный костюм, явно ранее принадлежавший человеку более высокому и худому. Тесный пиджак едва не лопался на его широкой спине, а когда он поднял над головой руки, чтобы поставить круглую коробку на забранную латунными прутьями багажную полку, Эдди заметила у него под мышками темные пятна пота. При всем том она не могла не отметить, что он был высок и строен, с красивыми, тронутыми сединой густыми черными кудрями, высокими скулами и светлыми глазами. Выражение лица, однако, показалось ей зловещим, а когда он обращался к своей спутнице, его голос напоминал звериный рык.

— Не смей пересаживаться отсюда, слышишь?

— Потише, Джон, прошу тебя, — взмолилась женщина. — Люди же смотрят.

Она взглянула на Эдди, но, заметив, что та за ней наблюдает, сразу же отвернулась. Эта женщина была несколько моложе своего мужа. Даже под большим темным капором было видно, что волосы у нее черные и блестящие. Кожа была чуть светлее, чем у мужчины, а глаза — ярко-голубые. Эдди — эксперт по части того, что женщины скрывают под своими корсетами и кринолинами, — попыталась себе представить, какое у нее тело. Женщина была высокой и худенькой, словно девочка, с маленькой грудью и узкими бедрами. Другими словами, плоть ее была совсем иного рода, нежели телеса, к которым привыкли клиенты «Чили-Квин», и, уж конечно, разительно отличалась от пышного, мягкого тела Эдди с ее роскошным бюстом. Впрочем, некоторые мужчины любили сухопарых женщин. Есть же люди, которые предпочитают куриное крылышко, а не ножку.

— Ты должна вести себя с ним почтительно. Не вздумай огрызаться, как ты это делаешь, когда говоришь со мной. Если его мнение отличается от твоего, лучше промолчи. И ни в коем случае не будь развязной.

Эдди фыркнула и неприязненно посмотрела на Джона. Тот ответил ей не менее неприязненным взглядом, после чего перевел глаза на ее шелковое платье цвета желтой меди, имевшее тот же оттенок, что и ее волосы. Если уж он такой умный, подумала Эдди, то сразу догадается, что она шлюха, велит своей жене пересесть, и лавочка снова окажется в полном ее распоряжении. Вместо этого Джон, посмотрев на нее с такой ненавистью, какой ей на лице мужчины еще не доводилось видеть, бросил:

— Не суйте нос в чужие дела.

Эдди удивленно выгнула бровь, но продолжала на него глазеть.

— Сама знаешь, коли едешь туда, назад тебе дороги нет. Здесь тебя никто с распростертыми объятиями встречать не будет. Так что не надо ставить меня в дурацкое положение. И запомни: это твой последний шанс, — сказал мужчина так тихо, что его слышали только женщина, к которой он обращался, и Эдди. Поскольку женщина промолчала, мужчина вздохнул и добавил: — Я уже тебе говорил, что ты поступаешь глупо, но ты сделала выбор, постелила, так сказать, постель. Ну а коли так, тебе на ней и спать. — Он с минуту помолчал, но потом заговорил снова — совсем тихо: — Не забывай следить за инвестициями. Если все пойдет как надо, я дам ему пять процентов. Возможно, если ты принесешь ему немного денег, он будет лучше о тебе думать. Хотя это и трудно — после того, что ты натворила.

— Но это наши деньги, Джон. Я хочу сказать, и мои тоже, — яростным шепотом произнесла женщина.

— Если бы они были твоими, их бы оставили тебе, не так ли, Эмма? Между тем деньги получил я, как равным образом и разрешение распоряжаться ими по своему усмотрению.

— Ты отлично знаешь, почему было сделано так, а не иначе.