Мальтийская звезда - Дебора Джонс Страница 2

Аликс вздрогнула во сне и глубже зарылась под одеяла из лисьего меха. Во сне она видела, как Робер, взяв за руку свою любовницу, направился к густому темному лесу, росшему вокруг замка. Аликс тысячу раз видела это наяву, но сейчас эта сцена во сне заставила ее нахмуриться. Что-то здесь было не так. Что-то отсутствовало. Но затем Аликс увидела, как эти двое вернулись и, улыбаясь, взяли ребенка, который гукал и тянулся к ним. Ребенок захлебывался от восторга, и звуки его счастья струились к небу и налетевшим на него тучам. Даже вороны, улетавшие на юг подальше от зимы, перестали каркать и махать крыльями, очевидно, желая быть свидетелями прекрасной сцены, разыгравшейся внизу: красивые любящие родители и их очаровательный счастливый сын. Услышав во сне звонкий смех мальчика, Аликс содрогнулась.

Затем, за кругом, очерченным их любовью, Аликс увидела оруженосца своего мужа, бежавшего к ним. Движения его были напряженны и замедленны, как бывает только в ночном кошмаре. Но не это привлекло внимание Аликс. Ее лоб в недоумении сморщился, когда она смотрела на бежавшего юношу, тщетно пытаясь понять, что же здесь не так. Затем она разглядела его униформу. На оруженосце Робера уже не было отливающей серебром голубой формы отличительною цвета графа; де Мерсье. Его туника была ярко-алого цвета, а в руке он держал алый флаг, который развевался над его головой. Аликс снова нахмурилась. Что мог означать этот цвет и кому он принадлежит? Почему он бежит? Он что – кого-то предал?

– Аликс!

Услышав голос Робера, Аликс быстро повернулась к нему, как делала это всегда и как – она не сомневалась в этом – будет делать и дальше. Ей казалось, что ее сердце разорвется на части от любви к нему.

– Ты должна позаботиться об Иврене, – сказал ее муж. – Ты должна спасти его, чтобы сохранить род Мерсье. Ты должна пообещать мне это.

Аликс колебалась.

– Ты должна пообещать мне, – настаивал Робер. Его образ начал расплываться, но голос был слышен отчетливо: – Обещай мне, пока еще не поздно.

Против своей воли графиня де Мерсье кивнула.

Ребенок был теперь один и больше не смеялся. Его родители ушли, ушли далеко и были сейчас уже у кромки леса. Дойдя до деревьев, они обернулись и посмотрели на него – их лица были печальными и напряженными. Но они не вернулись назад. Они даже не помахали ему и не подождали его. Они молча двинулись дальше.

Аликс снова задрожала и в полусне дотронулась до мальтийской звезды, висевшей у нее на шее. Это был шестиконечный амулет, который принадлежал сначала ее бабушке, а затем матери. Аликс почувствовала, как амулет стал теплым и слегка сдвинулся под ее пальцами. Она почувствовала его силу. Впервые за долгое время ей захотелось вернуться в Бельведер.

И тут раздались крики.

Сначала она подумала, что это тоже сон: крики о помощи, Пощаде и лязг металла. Все исчезнет, как только она проснется, как исчезли Робер и Соланж. И с ними Иврен. Аликс уже не могла их разглядеть, как ни старалась. Ей не хотелось просыпаться. Она почувствовала, что действительность окажется гораздо ужаснее ночного кошмара.

– Робер! – закричала Аликс, не беспокоясь о Соланж. Она уже не испытывала ревности. Они с Робером поладят, только бы он ее не покидал. Она не хотела остаться одна перед лицом ожидавшей ее действительности.

– Графиня, скорее, просыпайтесь! Скорее!

Аликс слышала знакомый шепот. Она постаралась не внимать ему. Ей хотелось досмотреть сон, где она, встав на цыпочки, пыталась вызволить своего мужа из мира теней, в который он быстро погружался.

– Скорее!

Аликс сковал холод, когда чья-то рука стянула с нее меховые одеяла.

– Ланселот де Гини идет, чтобы убить вас в вашей постели, как он убил всех остальных.

Сквозь приоткрытые веки Аликс рассмотрела смутные очертания своей служанки Софи.

– Гини здесь? Как это могло случиться?

– Об этом известно только дьяволу, так как именно он породил его. Но он действительно здесь и намеревается убить всех Мерсье.

Аликс сразу проснулась.

– Тогда надо бежать к мужу! – заволновалась она. – Мы должны сообщить об этом графу. – Ноги Аликс уже коснулись холодных каменных плит пола, глаза были устремлены на дверь за спиной Софи.

– Граф мертв. – Софи схватила накидку, чтобы набросить ее на плечи своей хозяйки, на которой была только тонкая ночная рубашка. – Его убили во сне, и Соланж вместе с ним. Ланселот де Гини послал сюда рыцарей, переодетых нищими, и они попросили их приютить. Граф сам впустил их, а они впустили своего лорда. Де Гини думает, что он убил вас, законную жену де Мерсье. Возможно, если повезет, он не сразу поймет это. Но, так или иначе, он придет сюда. Вам надо покинуть замок, и как можно скорее! Рыцарю де Гини не нужны свидетели его вероломства. Он не оставит в живых никого из рода де Мерсье.

– Но деревня…

– С деревней ничего не случится. Резня идет только в замке. Сейчас ему нужны вы.

Софи не стала дожидаться ответа Аликс. Накинув на нее меховую накидку, она подтолкнула госпожу к двери. Из большого зала внизу доносились крики.

– Мой муж не может быть мертвым. Никто не посмеет убить графа де Мерсье. Я должна идти к своему мужу.

Софи покачала кудрявой головкой.

– Подойдите к окну, миледи, и вы увидите, что осталось от замка. Вы поймете, что никто не смог выжить в этом кошмаре.

Холодный ветер дунул им в лицо, когда Аликс раздвинула тяжелые бархатные драпировки. На зимнем небе не было ни облачка, и полная луна заливала серебристым светом, двор, усыпанный мертвыми и умирающими. Аликс даже не догадывалась, что в гарнизоне ее мужа столько людей. Она никогда не думала, что мир может быть наполнен такой болью и ужасом.

Подняв голову, она посмотрела на красно-кремовое знамя, развевающееся над крепостным валом.

– Боже милостивый! – выдохнула она и перекрестилась. Руки у нее похолодели, а сердце сковал лед. – Боже милостивый.

Но Божьего милосердия не чувствовалось в массе мертвых тел, которые лежали на земле.

На холме за замком происходило какое-то движение, и она обратила свой взор туда. Мужчины – враги – все еще мчались к замку. Лунный свет высвечивал их знамена. Всадники скакали, пригнувшись к шеям лошадей. Судя по всему, они решили захватить замок до рассвета, и им не терпелось принять участие в кровавой резне.

Она снова посмотрела на знамя Бургундии, развевающееся у нее над головой. Она ясно видела его в свете факелов и огнях пожаров.

Слезы застлали ей глаза. Именно эти наглые цвета сказали ей, что ее муж мертв. Со времен Робисарта Смелого, построившего эту крепость, никакие другие цвета, кроме серебряного и ярко-голубого – цветов Мерсье, – никогда не красовались на крепостном валу. Крепость никогда не подвергалась нападениям.