В оковах страсти - Никки Донован Страница 2

Он принялся ее дразнить, водя пальцами вокруг ее полыхающего ядра, сужая круги, пока наконец она не почувствовала прикосновение, о котором мечтала. Бережное, едва ощутимое. Но ей было мало. Она выгнулась. Слишком осторожно и нежно он ее обследовал, словно незрячий, который хотел запомнить каждый дюйм ее тела. Он будто случайно наткнулся на ее секретное место, о котором она мало что знала. Его средоточием был влажный вход, заключенный между загадочными складками и контурами. Тогда мужчина неторопливо раскрыл ее, как бутон цветка, последовательно разворачивая лепесток за лепестком, и окунул в сердцевину большой палец. Тело женщины оцепенело и сжалось, но только на мгновение, потом напряжение ее отпустило, и она позволила ему осуществить проникновение. Не убирая руки, мужчина немного усилил давление и вновь принялся покрывать ее поцелуями. Незнакомая доселе пульсация в глубине ее существа продолжала разрастаться.

Тут он вынул палец, и от досадной потери ей захотелось разрыдаться. Но не успела она опомниться, как низ ее живота обожгло его горячее дыхание. Мужчина медленно сползал ниже. Когда она сообразила, что он задумал, обомлела. Небесный отец, она даже не догадывалась, что мужчине могло заблагорассудиться поцеловать женщину туда, в место, которое женщины из низшего сословия именовали «королевной» или «гнездышком», а мужчины более грубо — «мочалкой».

Волна расплавленного наслаждения захлестнула все ее естество и выплеснулась наружу, когда он провел по сокровенному месту языком. Ее пальцы судорожно вцепились в простыни. Его зубы легонько царапнули нежные складки, и она ахнула, охваченная умопомрачительным экстазом. Но он не дал ей ни минуты передышки, и она забилась в агонии, почувствовав проникновение его языка, а когда мужчина взял в рот и втянул в себя вершину, короной венчавшую ее расселину, она пронзительно вскрикнула. Переносить такую пытку казалось выше ее сил. Она подумала, что теряет рассудок. Под его безумными ласками она плавилась и млела. Судороги мелкой дрожи сотрясали ее тело.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Услышав ее просьбу, он заключил, что она созрела для решающего момента. Настало время завладеть ею, резко и глубоко наполнить до отказа сладостное вместилище. Пусть она визжит и извивается в экстазе удовольствия. Мужчина завис над ней на локтях и провел вспухшим органом по ее животу, после чего, продолжая поглаживать, пополз вниз. Ее тело распахнулось ему навстречу. Ноги разомкнулись. Бедра приподнялись. Да, она была готова.

Почувствовав, как каменная твердь его плоти уперлась в нетерпеливую сердцевину ее набухшего естества, она пришла в восторг. Затем последовал ошеломляющий момент жгучей боли, когда одним стремительным броском он проткнул ее, как раскаленным колом. Она вцепилась ему в плечи, и ее длинные ногти впились в его кожу. Святые угодники, она не подозревала, насколько он велик. Тогда она подумала, что умрет.

На мгновение он замер, пораженный неоспоримым фактом произошедшего: только что он сокрушил девственную плеву. Содеянное вызвало у него острое чувство сожаления. Вопреки его стремлению сделать их совокупление приятным для женщины он причинил ей боль, ей — бесподобному образцу женственности и красоты. Но изменить что-либо уже не в его власти. Единственное, что ему оставалось, — попробовать хоть как-то искупить вину.

— Ш-ш, — прошептал он, желая утешить. — Прости меня. Я не догадывался, что для тебя это впервые.

Он опустил между ними руку, туда, где его густые жесткие волосы перепутались с ее мягким пухом, где растянувшаяся нежная кожа плотно обхватила тугое, крепкое древко его плоти. Вспомнив все, чему его учили другие женщины, с которыми ему доводилось спать, он начал успокаивающе ее поглаживать и уговаривать, стараясь снять напряжение и пробудить новый интерес к их занятию.

Постепенно от его умелых действий она расслабилась и сделалась ему послушной. Трепетная дрожь ее утихла, спина выгнулась, и он понял, что может беспрепятственно продолжать дальше. Сначала осторожно и неторопливо, хотя сдерживать себя представляло большие трудности. Один раз он уже совершил оплошность, когда подумал, что они достигли нужного момента и что можно поддаться древнему инстинкту. Тогда он вошел в нее глубоко и порывисто. Но он больше не хотел повторять ошибку. Больше он не причинит ей боли. Она и так пострадала. Ему хотелось, чтобы она сама захотела принять его. Она почувствовала, как его пальцы шарили в поисках какого-то потаенного места. И он нашел его, и тогда будто ключ повернулся в замке и двери распахнулись настежь. Все ее существо раскрылось и ринулось ему навстречу. Какое-то яростное, неведомое до сих пор чувство родилось в ее недрах и выплеснулось наружу, заставив тело забиться в сладких конвульсиях. Она вскрикнула. Он убрал руку и толчком нырнул в ее глубины, с каждым мигом усиливая давление и погружаясь глубже. Глубже. Еще глубже. На всю невероятную свою длину. Он начал колыхаться, подчиняясь первобытному ритму. Быстрее. Энергичнее. Они слились воедино и, задыхаясь от бешеной скачки, понеслись к общей цели. Потом ею завладело жгучее наслаждение, смешанное с болью, и ослепила яркая вспышка. Сквозь помутившееся сознание до нее долетели его всхлипывающие стоны.