Его прекрасные жены - Мэгги Осборн Страница 2

Рози никогда не видела дикобраза, но подозревала, что он очень напоминает этого человека своим острым носом и колючими глазами, проглядывающими сквозь завесу волос. Да, ей так и не удалось составить мнение о его внешности.

Вдобавок ко всему она страдала от жестокого похмелья, мешавшего сосредоточиться. Даже если бы солнце перестало прыгать и сверкать сквозь колючки Дикобраза, Рози не смогла бы сфокусировать зрение и разглядеть его получше. К тому же при малейшей попытке напрячь зрение в голове у нее пускалась в пляс дюжина вращающихся лезвий.

Щурясь и облизывая пересохшие губы, Рози тоскливо скользнула взглядом вниз по Мейн-стрит, туда, где виднелся квадратный фасад последнего салуна Пэшн-Кроссинга. Она отдала бы половину посевного зерна, лишь бы пропустить стаканчик у Харольда.

– Рози? - Голос шерифа прорвался, как пушечный залп, сквозь пелену похмелья. - Сказав: «Не спеши», - я не имел в виду весь день.

– Надо же мне подумать, - проворчала она, недовольная тем, что ее торопят в таком ответственном деле.

Подняв глаза на висельников, Рози обнаружила, что и сама привлекла пристальное внимание Дикобраза, который уставился на нее единственным зрячим глазом.

– Ты в фермерстве что-нибудь смыслишь? - прохрипела она наконец голосом заправского пьянчужки, напоминавшим скрежет железа. Если вырвавшиеся из ее горла звуки и смутили Рози, то ненадолго. Ведь она всю жизнь только и делала, что чего-нибудь стыдилась.

– Никогда этим не занимался.

Даже тон у Дикобраза был какой-то неживой. Возможно, ему врезали по горлу, поскольку шериф Гейн не церемонился с заключенными.

Ответ Дикобраза поразил Рози до глубины души. Она никогда не слышала, чтобы приговоренные позволяли себе такое. Когда на кон поставлено: пастись ли тебе на травке или лежать под ней, любой поклянется, что отрастит розовые крылышки и взлетит, если это угодно женщине, задавшей вопрос.

Она посмотрела на Дикобраза с пробудившимся интересом.

– Это правда, что ты убил того типа?

– Да.

Рози едва устояла на ногах от подобной наглости. Она не верила своим ушам. И кажется, не одна она. Возмущенный ропот пронесся по толпе.

– Так как же ты его подстрелил: спереди или со спины?

Здоровый глаз Дикобраза сузился, а нижняя часть лица скривилась, будто он счел вопрос оскорбительным.

– Спереди.

Что ж, вполне справедливо. Рози не видела большой беды в том, что ее потенциальный муж убил человека, - некоторые люди ничего другого и не заслуживают. Ей ли не знать?!

Рози покрепче ухватилась за ремень, распрямила плечи и сделала вид, что размышляет. Вихрь сверкающих точек кружился у нее перед глазами, расплывчатые контуры Дикобраза колебались в воздухе. В тысячный раз она дала себе обет никогда больше не пить. По крайней мере до вечера.

– Но ты хотел бы научиться фермерству?

Нахальства у Дикобраза было явно больше, чем полезно для здоровья. Уставившись на нее уцелевшим глазом, он не произнес ни слова. Любой на его месте, обладай он хоть крупицей здравого смысла, рассыпался бы в обещаниях и заверениях. Но Дикобраз вел себя так, будто его жизнь не стоит ломаного гроша. Он ничего не обещал.

– Рози? - В голосе шерифа слышалось нескрываемое раздражение.

– Ладно, я беру этого, - решилась Рози, качнув полями шляпы в сторону Дикобраза. Не бог весть что, но другие и того хуже.

Небрежно пожав плечами, она повернулась, отошла от виселицы и остановилась у ворот на солнышке в ожидании, пока другие женщины сделают свой выбор. Рози закурила, выставив вперед подбородок и демонстративно игнорируя респектабельных дам.

Впрочем, тем тоже было не до нее - всех слишком разочаровало, что на сей раз повешение не состоится. Коллективные свадьбы не интересовали никого, кроме их непосредственных участников.

Скосив глаза, Рози созерцала, как помощник шерифа Сэндс снял петли с приговоренных и разрезал веревки на руках. Судя по всему, разобрали всех мужчин, хотя Рози не могла взять в толк, кому понадобился старый хрыч или жирное пузо. То, что кто-то покусился даже на такие жалкие подобия мужчин, лишний раз свидетельствовало о бедственном положении в округе Галливер. Похоже, весь расчет сводился к тому, что любой мужчина лучше никакого. Да и что на это возразишь? Как одинокой женщине справиться с севом или собрать урожай? Как содержать в порядке дом, надворные постройки и бесконечные изгороди?

Покачав головой - и тут же пожалев об этом, - Рози раздавила окурок каблуком сапога и зашагала в ногу с Дикобразом, когда шериф повел приговоренных и их новоиспеченных невест в здание суда.

Внутри оказалось еще холоднее, чем снаружи на солнце, но стены хотя бы защищали от ветра. Помещение имело невзрачный, серый вид, присущий, по-видимому, всем судам.

Отец Паулсон, стоявший рядом со скамьей судьи, бросил на Рози осуждающий взгляд поверх очков.

– Сними-ка шляпу, Рози.

С очевидным неодобрением священник оглядел грубую мужскую рубаху, пояс с револьвером и грязные кожаные штаны. Когда Рози сняла шляпу и спутанная копна потемневших от пыли волос упала ей на спину, он вздохнул и приступил к исполнению обязанностей, за которые округ Галливер платил ему жалованье.

– Возлюбленные мои, мы собрались здесь…

Стоя рядом с Дикобразом среди сочетающихся браком пар, Рози вдруг подумала, что должна бы что-то почувствовать. Но разве о таком грезит юная девушка? Давным-давно, когда Рози еще умела мечтать, до появления в ее жизни его, она представляла день своей свадьбы во всех деталях, за исключением разве что нареченного. Эта часть всегда была несколько туманной, но неизменно подразумевалось, что будущий муж недурен собой и влюблен в нее. Поделом ей за такие дурацкие мечты.

– Чтоб ты сгорел, ну и несет же от тебя! - с отвращением пробормотала Рози, отодвигаясь подальше от Дикобраза. Нарушая общественный порядок и не раз сама попадая по пьянке за решетку, она сразу различила знакомую вонь, правда, запах никогда не казался ей настолько омерзительным и резким.

– Прошу прощения, мэм. Знай я, что сегодня женюсь, непременно надушился бы перегаром за ушами, - процедил Дикобраз, не глядя на нее.

– Уж лучше перегар, чем тюремная вонь, - прошипела Рози. Куда катится этот мир, если приговоренный убийца смеет дерзить своей невесте, женщине, которая только что спасла его жалкую шкуру?

Отец Паулсон бросил на них грозный взгляд, призывая к тишине.

– Берете ли вы, джентльмены, этих леди в законные супруги?

Все, кроме Дикобраза, с воодушевлением разразились единодушным «Беру».

Дикобраз молчал с задумчивым видом, пока Рози не ткнула его локтем под ребра. Он смерил ее здоровым глазом, выдержал долгую паузу и наконец пробормотал:

– Беру, прости меня Господи.