Дерзкий каприз - Юджиния Райли Страница 2

Однако настоящий кошмар Кейт и ее подругам еще предстояло пережить. Миссис Эберхард на глазах у перепуганных девочек собрала их наряды и сожгла во дворе. Ученицы остались в одном нижнем белье и халатах. Потом она отправилась в город, злорадно заявив им, что едет за черной шерстяной материей для новых платьев.

При этих словах что-то оборвалось внутри Кейт: она вдруг осознала, что медлить нельзя. Никогда она так не жалела, что у нес в руках нет отцовского «кольта». — вот бы Берта отпраздновала труса при виде револьвера! Однако в ее головке быстро созрел не менее безрассудный план. Лишь только миссис Эберхард скрылась из виду. Кейт вынесла из сарая кувшин с керосином…

Появление Ханны с огромной семейной Библией миссис Эберхард прервало тревожное молчание воспитанниц.

— Кейт, может, отступишься?

— Кейт, пожалуйста…

— Эта лачуга — настоящий рай для крыс и термитов. Пускай от нее останутся одни головешки. А теперь назад! Сейчас все адские силы вырвутся наружу.

Девочки в испуге отступили. Убедившись, что подруги на безопасном расстоянии, Кейт торжествующе улыбнулась, чиркнула спичкой и бросила се на крыльцо. С мстительной радостью наблюдала она, как языки пламени пробежали по веранде и тут же занялись источенные молью шторы на выходящих во двор окнах. Огненные полоски поползли к крыше, и повсюду распространился едкий запах горящего керосина и древесины.

Сзади пансионерки громко причитали и жались друг к другу, а Кейт с восторгом любовалась на творение рук своих. Вынув из-за уха дешевую сигарету и не спеша раскурив ее, она вдохнула табачный аромат и радостно улыбнулась. Потрескивавшее пламя освещало ее фигуру — фигуру красивой молодой девушки с черными непокорными волосами, изящными чертами лица, кремовой кожей и зеленоватыми порочными глазами, которые самого дьявола заставили бы вздрогнуть.

Когда Берта Эберхард в собственной коляске вернулась из города с тремя черными рулонами шерсти, весь дом был уже объят пламенем. Крупная, средних лет, немка, неуклюже выбравшись из экипажа, поспешила к стоящим на поляне девочкам. Она неистово размахивала руками, ее пухлое лицо покрылось красными пятнами.

— Что здесь произошло?! — истошным голосом завопила она.

Кейт протянула ей пустой кувшин из-под керосина и спичечную коробку.

— Угадай-ка, — злорадно ответила она. Берта Эберхард, потеряв самообладание, размахивая кулаками, бросилась на воспитанницу:

— Стерва! Гулящая! Ты подожгла мой дом! Я убью тебя!

Немка была по крайней мере раза в два тяжелее, зато Кейт — моложе и гораздо проворнее. Легко уклонившись от кулаков миссис Эберхард, она тут же ударила ее по голени, и хозяйка пансиона, согнувшись пополам, застонала от боли.

— Ты меня поймай сначала, жалкая зловредная старуха! — выпалила Кейт.

Немка с трудом выпрямилась. Ее лицо побледнело, шляпка съехала набекрень.

— Сейчас я привезу шерифа, — прошипела она, — и тебя вздернут за поджог!

— Зато ты будешь гореть в аду так же, как горит твой дом! — прокричала в ответ Кейт. — Больше ты не сможешь обращаться с нами как с нечистотами из помойного ведра. Давно следовало проучить тебя, старая калоша!

Миссис Эберхард чуть не поперхнулась.

— Дьявольское отродье! Ты мне за все заплатишь!

Повернувшись, она, прихрамывая, заковыляла к коляске, ругаясь вслух по-немецки.

Как только экипаж, переваливаясь с боку на бок и гремя колесами, скрылся за поворотом, подруги окружили Кейт.

— Она сказала — тебя повесят! — запричитала пятнадцатилетняя Лаура.

— Чушь! — возразила Кейт. — Меня могут бросить в каталажку, но ясно как Божий день: повесить меня властям не по зубам. Конечно, родитель, когда узнает про мою проделку, живьем спустит с меня шкуру, но сперва он, думаю, вытащит меня из беды.

— Ох, Кейт! — Две младшие девочки залились слезами.

— А ну сейчас же успокойтесь! — Кейт гордо вскинула голову. — Отныне у миссис Эберхард нет больше школы. Теперь ничто не грозит вам, и вы можете отправляться домой. — Но когда она посмотрела на перепуганных подружек, у нее самой на глазах выступили жгучие слезы. Кейт подняла подбородок и храбро добавила: — Мы добились своего. Всем нам было невмоготу дольше терпеть, как эта злобная старуха измывается над нами.

— Ох, Кейт! — Девочки гурьбой бросились к ней и, сгрудившись, принялись, дрожа, обнимать ее.

Когда Берта Эберхард вернулась с шерифом, от дома осталась лишь куча горящих углей. Усатый мужчина средних лет был очень смущен, тем не менее он вместе с разгневанной немкой подошел к девочкам.

— Кто здесь мисс Кейт Мэлони?

— Разумеется, это я, — ответила Кейт, ядовито улыбаясь Берте.

Шериф кашлянул.

— Мисс Мэлони. миссис Эберхард заявляет, что вы… э…

— Она сожгла мой дом! — вмешалась Берта. Ее грудь судорожно вздымалась. — Это ведьма, чертовка! Она заслуживает виселицы!

Шериф поднял руку, чтобы призвать к спокойствию раскипятившуюся даму.

— Имейте же хоть каплю терпения, Берта! — Он снова обратился к Кейт: — Мисс, правда ли то, что говорит миссис Эберхард? Вы действительно сожгли ее дом?

— Да, так оно и есть. — Кейт бросила пренебрежительный взгляд на Берту. — А эта старуха не рассказывала вам, как издевалась над нами? Хлестала, спалила нашу одежду и принуждала носить черные шерстяные платья до пят, когда в тени больше сорока градусов!

От слов Кейт миссис Эберхард надулась, как жаба.

— Ах ты, наглая врунья!

— А ты злобная, омерзительная ведьма! — прошипела в ответ Кейт.

Исчерпав словесные аргументы, женщины бросились друг на друга, и шерифу пришлось, вмешавшись в ссору, развести разгневанных представительниц слабого пола.

— А ну прекратите немедленно! — Затем он обратился к Кейт: — Ваши утверждения, быть может, и верны, мисс, однако они не оправдывают того, что вы превратили дом этой женщины в головешки. Боюсь, мне придется арестовать вас.

При этих словах шерифа миссис Эберхард расплылась в самодовольной улыбке. Кейт тоже ухмыльнулась и протянула руки:

— Принимайтесь за дело.

Шериф покраснел и опустил глаза.

— О нет, мисс, в наручниках нет нужды. — Он повернулся к миссис Эберхард: — Мэм, я прямо сейчас отправлю своего помощника за фургоном: надо отвезти учениц в город. Полагаю, они останутся в гостинице, пока не будут оповещены их родственники.

— Каков позор, а? — обращаясь к Берте, с пренебрежением промолвила Кейт. В ответ миссис Эберхард бросила на воспитанницу взгляд, полный презрения.

Когда шериф уводил Кейт, на ее устах по-прежнему играла улыбка.