Список женихов - Виктория Александер Страница 2

Он отпустил ее руку и выпрямился. Смешливая искорка промелькнула в глазах Шелбрука, но он не улыбнулся. Джиллиан приподняла брови.

— А вы собираетесь совершить и более значительные проступки?

— У меня нет заранее обдуманных намерений на этот счет, миледи.

Шелбрук кивнул и отвернулся от нее, чтобы представиться мистеру Аддисону и прочим участникам спора. Дебаты о достоинствах картины тотчас возобновились, и Джиллиан с досадой ощутила, что ее обществом пренебрегли. Что ж, ее первое впечатление оказалось верным — этот человек определенно невежлив. Впрочем, она была вынуждена признать, что поспешное возвращение Шелбрука к дискуссии о живописи избавило ее от разговора с ним одним, тем более что в данную минуту она не только не знала, что сказать, но даже с чего начать.

Джиллиан пробормотала какую-то более или менее подходящую фразу и удалилась, предпочитая понаблюдать за Шелбруком с безопасного расстояния. Безобидное, прикосновение его руки произвело на нее поразительное действие. Но это ведь полный абсурд. Их знакомство — если это можно назвать знакомством — носило мимолетный характер — случайный танец во время ее первого и единственного светского сезона несколько лет назад. Ее сегодняшняя реакция скорее всего связана с душевной неуравновешенностью по поводу того, что она задумала.

Как он отнесется к ее предложению и к тому, что из него следует? При этой мысли у Джиллиан заныло под ложечкой.

Целый час или около того она следила за тем, как Шелбрук вступает то в один разговор, то в другой. Как она и предполагала, он был весьма умен. Его хорошо аргументированные суждения неизменно оказывались уместными. Он держался в равной степени уверенно, шла ли речь о литературе, политике или искусстве. Ничего не скажешь, граф Ричард производил сильное впечатление! Но даже когда его замечания были остроумными и вызывали смех, сам Шелбрук оставался невозмутим. Джиллиан почему-то более всего удивляло, что Шелбрук главным образом сосредоточен на эмоциях окружающих, а не на том, чтобы обнаружить собственные чувства.

— Я должна признать, леди Джиллиан, — заговорила леди Форестер, присоединяясь к ней у стола с освежающими напитками и закуской, — что лорд Шелбрук весьма интригующая личность.

— Вы так думаете? — рассеянно отозвалась Джиллиан.

— Да. Он восхитительно загадочен!

— Загадочен?

— Разумеется. — Леди Форестер обмахнулась веером. — Он вовсе не прочь высказать свое мнение по разным поводам, но никогда не говорит о себе.

— А зачем ему это делать? — Джиллиан бросила быстрый, но внимательный взгляд на высокую фигуру Шелбрука. — В Лондоне очень мало нераскрытых тайн. Обстоятельства его жизни общеизвестны. Отец Шелбрука промотал состояние семьи, и после его смерти сыну пришлось потратить многие годы, чтобы восстановить потерянное.

— Я считаю, что его скрытность объясняется печальным состоянием его финансовых дел. Такие привлекательные мужчины, как граф, обычно не стараются избегать внимания общества, а этот даже никогда не улыбнется! Я частенько видела его на светских приемах, но он не задерживается на них дольше, чем требуют приличия, и ведет себя так, будто он посторонний наблюдатель. — В глазах леди Форестер вспыхнуло любопытство. — Однако я еще ни разу не видела его на ваших вечерах. Почему вы его пригласили?

Джиллиан небрежно пожала плечами.

— Мне нравится собирать у себя разных людей, и кто-то — не помню кто — сказал, что граф может быть интересным дополнением к обществу.

— Да, у вас я всегда встречала людей очень своеобразных. — Леди Форестер в свою очередь посмотрела на Щелбрука. — Если память мне не изменяет, Шелбрук при жизни отца время от времени только пошаливал. Ну а тот уже был настоящим негодником! Какая жалость, что сын не нуждается в покровительстве! — На губах у леди Форестер появилась игривая улыбка. — Вам не кажется, что у него есть художественные или литературные интересы, которые требуют поддержки?

— Вряд ли, — со смехом ответила Джиллиан.

— Жаль, — со вздохом заключила леди Форестер.

Эта леди, всего лишь годом старше Джиллиан, воображала себя покровительницей искусств и оказывала материальную поддержку нескольким пробивающим себе дорогу художникам и писателям, а те, как утверждали любители посплетничать, возвращали ей долг иной валютой — в области нежных чувств. Джиллиан в душе порадовалась, что Шелбрук не из тех, кто нуждается в чем-то подобном.

Внезапно она перехватила взгляд Шелбрука, обращенный к ней с противоположного конца комнаты; граф слегка приподнял свой бокал, словно давая знать, что ему понятно направление ее мыслей. Яркий румянец зажегся на щеках Джиллиан; она вежливо кивнула и отвела глаза.

Леди Форестер внимательно на нее посмотрела.

— Вы чересчур долго вдовеете, дорогая. На основании своего опыта могу вас заверить, что мужчинам, которые неохотно распространяются о себе, на самом деле есть что скрывать. Тайны, если хотите. Чаще всего в этих тайнах ничего особенного нет, они имеют значение только для самих мужчин. Однако секреты всегда нежелательны, а также, — леди Форестер лукаво улыбнулась, — оказывают на непосвященных интригующее действие.

— У всех нас есть свои секреты, леди Форестер. Сомневаюсь, чтобы тайны графа Шелбрука были более интригующи, чем, скажем, мои.

Джиллиан, с улыбкой извинившись перед собеседницей, быстро пересекла комнату и, выйдя в холл, направилась по коридору к лестнице для прислуги, возле которой находились две одинаковые двери. Правая из них предназначалась для поставщиков. Джиллиан отворила левую и оказалась на крохотной террасе; окруженной маленьким, но прекрасно ухоженным садиком, — в милом уединенном уголке, защищенном от посторонних глаз высокой кирпичной стеной.

Вечерний воздух овеял Джиллиан прохладой. Она прислонилась спиной к дверному косяку и, закрыв глаза, запрокинула голову, подставив лицо свежему ветерку, и долго стояла, радуясь приятным ощущениям и стараясь не думать о том, отчего оно пылало.

Господи, она столько лет не краснела! Само собой разумеется, причина этого пожара заключается в самих обстоятельствах, а вовсе не в мужчине, с ними связанном. И все же он так необычно смотрел на нее… Она не могла понять, взволновало ее это или испугало. Пожалуй, и то и другое.

— В комнатах невероятно жарко.

У Джиллиан перехватило дыхание, и она открыла глаза.

Шелбрук, скрестив руки на груди, стоял рядом с ней, прислонившись к противоположному косяку двери.

— Я тоже почувствовал необходимость подышать свежим воздухом.

— Вот как? — бросила Джиллиан.

Он поднял брови.

— Если вы предпочитаете побыть одна…

— Нет. — Голос Джиллиан смягчился. — Вовсе нет. Пожалуйста, извините меня. Я была невыносимо груба. Обычно я не говорю со своими гостями так резко. Тем более с теми, кто впервые попадает в мой дом. — Она улыбнулась. — Хотелось бы верить, что вы находите сегодняшний вечер приятным.