Неукрощенная - Элизабет Лоуэлл Страница 2

– Что за идиотский вопрос. – Мэг заставила себя улыбнуться. – Я же не ясновидящая, чтобы знать, будет ли у меня сын или дочь.

– Говорят, что вы колдунья из рода Глен-друидов, – прямо сказала Эдит.

– Глендруиды не колдуны.

– А люди другое говорят.

– Люди придумывают много разных россказней, – парировала Мэг. – Думаю, за год, проведенный в Блэкторне, ты в этом убедилась.

Эдит снова искоса посмотрела на свою госпожу.

– Но иногда люди говорят правду.

– Неужели? Но скалы не зацветают от моего прикосновения, и деревья не склоняются ко мне, чтобы прошептать что-нибудь на ухо. Что за чепуха.

– Вы в дружбе с соколами и травами, – возразила Эдит.

– Я такая же колдунья, как и ты. Не говори мне больше такой ерунды.

– И все же это правда, – проговорила Эдит, пожав плечами. – Простые люди боялись вашей матери, а они не могли ошибаться.

Мэг молча снесла эти жестокие слова. Эдит никогда не упускала случая сказать что-нибудь дурное про леди Анну. Сплетни, ходившие о ее смерти, не давали покоя бедной служанке.

– Моя мать умерла, – сказала Мэг.

– А вдова пастуха говорит другое. Призрак леди Анны видели в лунном свете на месте языческого кладбища.

– Добрая вдова наверняка выпила лишнего, – ответила Мэг. – И у нее немного помутилось в голове. Может, она еще клялась, что феи танцевали у нее на блюдце с молоком, а привидения выпили эль, который она должна была отдать в уплату за поросенка?

Эдит хотела было что-то возразить, но Мэг властным взмахом руки приказала ей помолчать. Она хотела сосредоточиться на воине, который подъезжал к замку Блэкторн.

Доминик Ле Сабр был так уверен в своей доблести, что оставил свиту далеко позади. Его люди только сейчас появились из тумана и были слишком далеко, чтобы прийти ему на помощь, если бы он попал в засаду. Мысль об этом не казалась Мэг неоправданной. Ее отец – лорд Джон был так взбешен, что должен отдать свою единственную наследницу норманнскому проходимцу, что едва не умер от разрыва сердца, хоть и славился когда-то невероятной силой и здоровьем.

Но даже в расцвете молодости и силы он был на голову ниже, чем норманнский рыцарь, спокойно въезжавший во двор замка.

«Гордый воин, – думала Мэг. – Но если легенда не лжет, то твоя доблесть тебе не поможет. Твоей будущей жене суждено иметь только дочерей».

Ясным взором Мэг разглядывала человека, одетого в кольчугу поверх черной кожаной куртки, его черный шлем, его боевого скакуна, мрачного и свирепого, как в страшных снах.

"Что касается сыновей, мой черный лорд…

Никогда.

Это проклятие рода Глендруидов. Тысячи лет никто не мог снять его.

И я боюсь, что оно не будет снято даже ради тебя".

Словно почувствовав пристальный взгляд Мэг, рыцарь внезапно натянул поводья. Лошадь встала на дыбы, как перед атакой. Балансируя на сильных задних ногах, конь бил передними в воздухе. Если бы в этот момент рыцаря атаковали пешие воины, они погибли бы под копытами.

Доминик Ле Сабр усидел на коне, вставшем на дыбы, без видимых усилий, не отводя глаз от окна, которое заметил высоко в башне. Хотя он никого не увидел, он знал, что леди Маргарет из Блэкторна стоит за ставнями, наблюдая за прибытием в замок ее будущего мужа.

Он хотел знать, считает ли она, как и ее отец, что битва, проигранная в 1066 году, когда Вильгельм Завоеватель отобрал Англию у ее саксонских владельцев, еще не закончена.

«Саксонская леди, примешь ли ты мое семя без борьбы? Подаришь ли ты мне сыновей, которых я хочу так, как жаждущий хочет глотка воды?»

Один из рыцарей свиты Доминика отделился от других и пустил лошадь галопом. Конь Доминика, призывно заржав, снова встал на дыбы. Доминик небрежно осадил своего скакуна, когда рыцарь был всего в двух шагах от него.

Второй рыцарь тоже был в доспехах и на боевом коне. Вопреки традициям они ехали на дорогих боевых животных, потому что никто не мог сказать точно, готовится ли Джон Кемберлендский, хозяин Блэкторна, к свадьбе или к войне.

– Тихо, тихо, Крестоносец, – успокаивал Доминик возбужденного коня. – Здесь нет засады.

– Пока! – резко заметил другой рыцарь, остановившись рядом с Домиником.

Доминик взглянул на своего брата. Пронзительные черные глаза Саймона замечали все, не пропуская ни одной мелочи. Саймон, прозванный Верным, был самым высокородным рыцарем в свите Доминика. Доминик считал, что без него он вряд ли победил бы в той битве, в награду за которую получил саксонскую невесту, чьи земли вызывали зависть английского короля.

Зависть и беспокойство. Короли норманнов на собственном опыте знали, что саксов с северных границ трудно победить в открытом бою, поэтому приходилось искать иные пути.

– Ты заметил что-нибудь необычное?

– Я встретил в лесу Свена.

– И?

– Он выполнил твое повеление.

– Настоящий рыцарь, – произнес Доминик с сарказмом, – ведь я приказал, чтобы Свен появился в Блэкторне раньше всех, переодевшись странствующим монахом, и соблазнил одну из служанок.

– Она будто только этого и ждала, – сказал Саймон, пожав плечами. Доминик хмыкнул.

– Свен узнал, что Дункан из Максвелла в замке, – сообщил кратко Саймон.

Конь под Домиником снова начал волноваться, чувствуя вспышку гнева своего седока.

– А леди Маргарет? – спросил он холодно.

– Она тоже в замке.

– Они встречались?

– Никто не видел их вместе.

– Это говорит только о ее уме, а не о добродетели. А Риверсы? Они тоже здесь?

– Нет. Они с двоюродным братом Дункана в Карлайсле, одном из поместий лорда Джона. Вернее, в одном из ваших поместий.

– Еще не моих. Не моих, пока я не женюсь на дочери и не умрет ее отец.

– До свадьбы осталось всего два дня. И я сомневаюсь, что лорд Джон переживет этот праздник.

Доминик перевел взгляд со своего брата на замок Блэкторн. Он возвышался на зеленом холме, господствуя над окружающим ландшафтом. Лорд Джон построил себе четырехъярусную крепость с толстыми каменными стенами и прямоугольными башнями.

Он не жалел денег, чтобы превратить это место в военный оплот, в котором было бы все, чтобы противостоять нападению. На расстоянии тридцати футов замок окружала еще не достроенная каменная стена, которая должна быть в два раза выше конного рыцаря. Но кое-где камень уступил место более слабому деревянному частоколу, и это не ускользнуло от острых глаз Доминика.

"По крайней мере, у Джона хватило ума вырыть широкий глубокий ров против пеших воинов. Однако крепость все равно слишком уязвима. Достаточно нескольких корзин «греческого огня» против частокола, и внешняя стена будет разрушена. Сама крепость продержится не дольше, чем рыцари смогут выдержать жажду.