Не для тебя моя роза цвела - Алёна Русакова Страница 2

Демид стоял, уткнувшись в книжку у стеллажа. А когда посетители, две девчоночки, набрав и оформив у библиотекаря книжки, ушли, хлопнув дверью, Демид оказался за столом около Веры.

– Иди сюда, Верка.

– Нельзя. Вдруг кто зайдет.

– А что я как дурак тут полчаса с книжкой зря стоял? Дай обнять хоть тебя.

– Ах ладно, только осторожнее. Боюсь я, Дёмушка. Неправильно всё.

– Заладила. Сказал же, в ЗАГС с тобою пойдем.

Женщина с прической «калачиком» вырвалась и отбежала, натужно дыша.

– Говорят, Зинаида в деревню приехала. С сыновьями твоими.

– Приехала. Ну и что.

– Так за тобой же, понятно. Вернуть тебя хочет. Почему дети живут у твоей матери? Они что, с тобой останутся? Ну, я так не смогу, извини.

Демид попытался поймать в свои объятия женщину, та снова отбежала и не далась. Тогда мужчина рассердился.

– Что за глупости ты говоришь? Когда хоть одна мать, боле-менее нормальная, от собственного ребенка отказывалась? С Зинкой они останутся, с Зинкой. А будешь недотрогой от меня бегать, уйду. Чай не мальчик уже, со мной таки штучки не пройдут!

Вера постояла у окна, надув губы.

– Своими словами, Дёмид Степанович, вы перечеркиваете сейчас все то хорошее, что между нами имеется!

Демид постоял, ошарашенно раскрыв рот.

– Ну Верка, – восхищенно усмехнулся он. – Какая ты! Оттого ж и люблю! Ты ж не Зинка, накось-выкось разговаривать. Та то что, рот раскроет и видно издалека в ней, повариху столовки.

Услышав сие, библиотекарь Вера приосанилась. На щеках румянец появился.

– Но смотри, – добавил Демид. – Одними речами такого волка как я, сама понимашь, не накормишь. Потому смею просить тебя, Вера Григорьевна, айда сегодня ко мне на свидание! Адрес встречи – дубовая рощица. Не придешь – пить начну, так и знай.

Хлопнув дверью, мужчина был таков. А Вера прижала к груди свою недочитанную книгу. Жеманно вздохнула и плечиком повела.

– Давишь, давишь ты на меня! – плакала она потом навзрыд из окна, когда разъяренным примчался прямо из дубовой рощи мужчина.

– А чего я там два часа комаров собой кормил ради просто так? Могла бы просто сказать, что не придешь!

– Что два часа! – раскинула руки и прорыдала тихо, чтобы не услышали в соседней комнате старенькие родители, Верочка. – О каких двух часах может идти речь, коли я ждала тебя десять долгих, мучительных лет?!

Женщина прислонилась к оконной раме и принялась рыдать тихонечко, аккуратно промакивая глаза платочком, стараясь не размазать тушь.

Демид удивленно почесал ногтями в затылке:

– Что-то у нас отношения не успели начаться, а уже я стал от вас, Вера Григорьевна, уставать.

Вера тут-же перестала рыдать, поглядев на мужчину. Осторожненько ступила ногой на подоконник, желая спуститься через окно в объятия Дёмушки… Однако тот остановил ее жестом руки:

– Погоди, Верунь. Я пока в лесу настоялся, прямо чего-то так жрать захотел. Обожди немного, сбегаю, там мамка пельмени лепила… Приду как поем.

И был таков. Вера поморщилась.

«Однако же! Мужчину привести в порядок, манерам и нормальному разговору поучить придется. Ничего. Справимся. Мы перевоспитаем!» – запахнула она на себе халат.

…А в доме матери ели пельмени уже без него. Демид обеспокоенно пошарил глазами по столу: много осталось ли. Обидно то как! Мать же с утра ему про эти пельмени все уши прожужжала. Мол, сама тесто сделает! И парное мясо теленка на мясорубке покрутит. А тут на тебе, его ждать не стали и сели есть эти пельмени без него!

Мальчишки, Кирюшка и Сёмочка, стучали вилками наперегонки. И пока Демид второпях мыл руки, искал полотенце, да вилку, на большом круглом блюде осталось только две пельмешки.

Демид сглотнул полный рот слюны. Завис над столом с вилкой. Смотрел и глазам своим не верил.

– Что, Дёмка? – смотрела на мужчину недовольно мать. – Говорят, возле библиотекарши Верки крутишься?

Демид потерял дар речи и потрясенно посмотрел на мать.

– Откуда…

– А люди добрые донесли! – улыбнулась Ирма Семеновна. – Что ж ты, «папашка» страдательный…

Схватила и скрутила в руках полотенце. На нервах отбросила его и ухватила скалку, отчего глаза сына и внуков стали огромными.

– По бабам гуляешь то? – замахнулась от всей души Ирма. – Что же ты, страмота невоспитанная, меня и жену на людях позоришь? А теперь иди к своей библиотекарше, у нее и проси еды!

– Мать с рельсов сошла, – с выпученными глазами бежал из дома мужчина. Аппетит напрочь отшибло.

На деревню опускался закат.

Дом изнутри Зинаида привела в порядок в два счета. Да и что там работы то, на сорока двух квадратах? Домыв пол в сенях, вышла тереть тряпкой на крыльцо.

Такой и увидел ее сосед, Скворцов. Точнее, попал в ситуацию: с газонокосилкой во двор зашел, а там – Зинка, головой книзу стоит, всё обтянуто гетрами, сама тряпкой ступеньки трёт.

– Доброе утро.

– Ой, – улыбнулась Зинаида. – Здравствуйте. А вы траву косить к нам? Как хорошо то, не откажусь. Заплачу как положено.

– Да какой «заплачу», скошу по-соседски вам, – выдал улыбку Скворцов.

Зинаида улыбнулась тоже. И он почувствовал жар, подступивший к щекам.