За стеклом - Наталья Нестерова Страница 2

— Какого мужа? — растерянно спросил Володя.

— Моего, Пашку. Пупсиком она его зовет, — передразнила Иванова, потирая ладони, словно стряхивая с них остатки чужой, в клочья разодранной плоти. — У этого пупсика почти два центнера весу. Как он тебя не раздавил?

— Возмутительно! — Лена пунцово вспыхнула. — Я не знаю никакого вашего мужа, вообще никакого не знаю.

— Не знаешь? А этот, — Иванова ткнула пальцем в Володю, — что, для прикрытия? Или он немощный…

Именно в момент, когда Иванова произнесла ругательство, появилась дочь Настя.

— Мама, картошку жарить или варить? — спросила Настя, с интересом разглядывая визитершу.

— Варить, и не смей сюда показываться! — Лена постаралась придать голосу строгость.

— Подумаешь, — пожала плечами дочь, — все равно слышно. Речь у вас!.. — Настя обратилась к Ивановой с заметным восхищением. — Отпад! Где табуированную лексику изучали?

— Чего? — не поняла Иванова.

— Марш на кухню! — приказала Лена дочери и повернулась к мужу:

— Володенька!

Лечебная жижа сползала со лба, текла по щекам, и казалось, что он плачет нечеловеческими слезами.

— Какое-то недоразумение. — Лена прижала руки к его груди. — Впервые вижу эту женщину…

— Еще бы, — буркнула Иванова. — Я только сегодня узнала, а то давно бы тебе патлы повыдергивала.

— Понятия не имею о ее двухцентнеровом муже, — продолжала Лена, вытирая лечебную массу на щеках мужа. — Ты не волнуйся, мы сейчас разберемся.

Володя стоял памятником, на котором побывали все окрестные голуби.

— И разбираться нечего! — пролаяла Иванова. — Не перестанешь кобеляж с моим Пашкой разводить, я тебя удавлю вместе с этим, дерьмом намазанным. Если у тебя мужик немощный, то нечего с других штаны стаскивать и чужим добром пользоваться! — Она снова раскачала клипсы так, что они грозили улететь прочь.

— Прекратите немедленно! — Лена чуть не плакала. — Держите клипсы, то есть уходите немедленно!

— Я-то уйду, но ты поняла, шлюха? Мокрого места не оставлю!

Мотнув шариками, Иванова вышла. Дверью она хлопнула вызывающе громко. От косяка отлетел кусок штукатурки и упал на пол.

— Володя, это какой-то ужас! Она сумасшедшая, правда? — перевела дух Лена. — Что ты молчишь? Поверил, дурачок? — Она растерянно улыбалась.

Он не отвечал.

— Володенька! — Лена заглядывала в глаза мужу. — Ну ты что? Я сама испугалась. Представляешь, вот так ворвется в дом ненормальная, а вдруг с ножом? А если дети одни дома? Я тебе давно говорила: надо цепочку врезать и глазок прибить. То есть наоборот, цепочку прибить, а глазок врезать. Ой, до чего я испугалась!

Володя молча отстранил жену и пошел в комнату. Лена хотела броситься за ним, но из кухни опять появилась Настя:

— Мама, теперь котлеты горят.

Лена побежала спасать ужин. Пока она орудовала на кухне, Володя собирал вещи.

Лена перехватила мужа уже на пороге.

— Ты куда? С чемоданами? — ахнула она.

— Детей береги, — не глядя на нее, с мукой произнес Володя и вышел.

Опять штукатурка посыпалась. Лена несколько секунд молча смотрела на дверь.

— Дочь, — машинально позвала Лена, — возьми полотенце, догони отца, он голову забыл смыть.

Нелепый фарс разрешился поздно вечером, когда к Лене пришла соседка с верхнего этажа занять сахар. Лена уже не рыдала, а громко и нервно икала. Соседка настороженно оглядывалась по сторонам.

— У тебя Иванова была? — спросила она, продолжая стрелять глазами, словно туша Ивановой могла спрятаться в каком-нибудь углу.

— Откуда-ик ты зна-ик-шь?

— В окно видела, как она в подъезд входила. Ну все, думаю! Кранты! А ее нет и нет. Я на площадку тихонько вышла, а у вас сыр-бор, светопреставление.

«Какой позор!» — подумала Лена. Мысли путались, казалось, их тоже рубит икота. Но все-таки она сообразила:

— Она к тебе приходила? Ты ведь тоже Лена?

— Точно, — кивнула соседка. — Квартиры перепутала. Но ты никому не говори, хорошо? Нет, что за бабы, честное слово! Прям там смылится с него! Пупсик он! — мечтательно хохотнула соседка. — Такой мужик! Хочешь, познакомлю, когда у нас кончится?

— Меня познакомишь? — удивилась Лена. — Зачем? И как это «не говори»? — От возмущения она даже икать перестала. — От меня муж ушел, поверил этой глыбе жира.

— Вижу, — посочувствовала соседка Лена, — физия у тебя заплаканная. Вот мужики! Одни претензии! Ну что мы от них имеем? Одну клетку подарит! Сперматозоид! — Лена показала краешек ногтя. — Только в микроскоп увидишь! Наградил и завалился на диван телевизор смотреть! А ты девять месяцев носи, грудями корми, пеленки стирай!

Еще в школу вызывают, учителя говорят, у вашего сына воображение неразвито. Какое, к лешему, воображение, когда он у отца сигареты ворует?

В отличие от Лены Соболевой, рассматривающей жизнь в виде колебаний весов со счастьем и несчастьем на чашах, тезка и соседка Лена катила по жизни точно колобок. Она и внешне напоминала упитанный маленький пирожок, а Соболеву Лену иногда, особенно со спины, принимали за юную девушку. Лена-соседка несчастий не калькулировала, старалась укатывать от них всеми способами и брать от жизни только удовольствия. За эти удовольствия, весь подъезд знал, муж иногда ее поколачивал. Общественность рукоприкладства не одобряла, но морально была на стороне Валеры, Лениного мужа.

— Ты мужиков, — учила гулящая соседка, — не этим, — постучала по лбу, — а этим, — подхватила ладонями бюст и потрясла, — воспринимай. Они нас каким местом любят? Вот то-то же! Расслабься и получай удовольствие!

— От чего? От того, что муж ушел? — вытаращила глаза Лена.

— Хотя бы! Воспользуйся ситуацией! Ты честная, правильно? А тебе заранее… слово есть… ненашенское… вспомнила — индульгенция, как бы прощение грехов заранее. Воспользуйся! На примете кто есть? Нет? Невелика беда. Ты женщина не первой, но и не последней свежести. Сейчас таких любят — чтобы мышка-гимназистка, а под фартушком затейница! Хи-хи! Лучше знакомых и женатых выбирай, — советовала Лена. — А то в метро подцепится, с виду богатырь Илья Муромец, а он — как шкаф с маленьким-маленьким ключиком! — Лена-соседка заговорщически хихикала.

Лена Соболева проверила, плотно ли закрыты двери, спят ли дети.

— Ты понимаешь, что говоришь? Это же бред! Лена, произошла кошмарная ошибка! По твоей милости пострадали невинные люди!

— Кто? — нахмурилась соседка.

— Наша семья! Я и Володя!

— Где вы, интересно, пострадали?

— Лена! Мы должны все Володе рассказать.

— Все?!! — ужаснулась соседка.