Мое наказание - Варвара Оболенская Страница 2

Свою жизнь строила по маленькому кирпичику, возводя стены и крепкую крышу, для того, чтобы даже в самый сильный ураган все выстояло. Никогда не предавала свои идеалы. Чужие принципы, направления, убеждения, скандалы и истории, – была непоколебима в принятых решениях. Не превращала в руины свой маленький мир, прекрасный замок и цветущий сад возле него, терпя поражение в воображаемой битве с людьми, обществом. Считала, что сильнее тот, кто знает куда идет, не смотря по сторонам. Можно поменять дороги, срезать, или пойти в обход, но цель – она одна. Была в гармонии с собой, видела блеск в отражении. Считала, что свобода – это истинная драгоценность.

Что случилось после того, как узнала? В самые первые дни считала себя ущербной, недостойной. Копалась в голове и разговаривала один на один со своими монстрами, которые кусочком за кусочком пожирали мою душу, превращая в бесхребетное существо. Это же было так удобно. Удобно считать себя несчастной во всем мире и ничего не делать. Вокруг бегает Сережа и Авдотья, жалея. Не нужно ничего делать, лежишь и страдаешь, жалуясь на то, как так случилось. После этого периода уже приходит понятие, как «заслужила». Уже смиряешься со статусом жертвы. Состояние ничтожности сковывает, загоняет в рамки, которые ограничиваются во всем. Действительно думаешь, что ничего и никого не достойна. Сравниваешь себя с другими явно не в свою пользу. Приходится отказываться от своей отдушины, чувствуя себя полным дерьмом.         Танцы... В семь лет, как только пришла в студию к своему самому первому и любимому хореографу Варваре Олеговне, растворилась в этих ощущениях и полностью отдавала себя, чем заслужила огромную зависть со стороны участников коллектива. В тот момент моего триумфального падения, зло восторжествовало… Я сорвала концерт, просто не придя на него. Подставила всех, а в первую очередь себя. На тот момент, считала, что так и должно быть. Думала, что Людка Севостьянова намного лучше меня. Никто не смог перебороть во мне это чувство и в итоге я отдала место первенства своему заклятому сопернику. Лично вручила лавры победы и, понуро опустив голову, закрылась в своем мирке.  Подведя финал в этой области, в коллектив я так и не вернулась… Это и к лучшему. Спустя некоторое время попала в коллектив молодого, но очень интересного хореографа Маши.

После статуса «жертвы», пришла злость. Неимоверная, разрушительная, чистая ярость, которая живет в моем уголке души до сих пор. Беспокоил только один вопрос: «Почему?». Почему названный брат не приехал за мной? Почему не забрал? Почему не защитил от этого жестокого мира? Почему дал возможность карабкаться одной во всем этом дерьме? Почему даже не навестил ни разу? Почему не защитил? Обидно. Действительно, было слишком обидно…

Потом я поняла истину похуизма. Семнадцать лет я жила, становилась независимым человеком, неужели какой–то хрен с горы покатанной сможет до конца убить мою любовь к самой себе? Черта с два. Он и так выжег слишком огромное поле в моей душе, оставляя там мертвую землю. Нельзя позволить добить ему мою личность. Самое главное свои раны не солить. Не позволять жалости к самой себе пробираться хоть на миллиметр. Не допускать консервацию своих мыслей, чтобы не произошел бум. Не допускать даже помысла, хоть как–то приблизиться к этому человеку. Не искать его. Да, все просто. Взять и отключить с себя функции ищейки. И ждать не надо его. Он не Карлсон. Он ушел и не вернется.

– Алия, какого хрена ты стоишь возле моей двери уже пять минут и не собираешься заходить? – спросил начальник, явно ожидая ответа.

Вспоминаю, как докатилась до такой жизни, работая на тебя, но ты прервал мою историю.

– Вы разговаривали по телефону, не хотела вас отвлекать, – прикладываю всю выдержку, чтобы ответить ему спокойно. С этим человеком только так и никак иначе.

Обхожу его и встаю напротив его стола, поправляя невидимые складки на своей юбке–униформе. Прекрасно зная, чем закончится наш разговор. И так уже на протяжении трех недель, после той злополучной стычки.

– Закирова, ты подумала над моим предложением? – слишком близко подходит ко мне Мишустин, хватая за плечо. Первым делом было хотела оттолкнуть его, но лишь рукой спихнула ладонь начальника.

– Мой ответ в тысячный раз – нет. Я не стану этого делать, – не поворачиваясь, отвечаю ему. – Ищите таких девиц в другом месте. Не для этого проучилась пять лет, чтобы закидывать ноги на чьи–то плечи, дабы развязать язык. Вам не кажется это слишком глупым? Такие люди не впускают ТАКИХ девушек в свое окружение. Да и вы не забыли, что многие в этом городе знают, кем все–таки работаю. А Морских Назару много времени не надо, чтобы узнать в каком я нижнем белье сегодня вышла на работу.

– Ты же понимаешь, что у тебя нет выбора! Ты не забыла кто тут начальник, Закирова? Ты и говном под моим ботинком не достойна стать.

Конечно, как я могла это забыть. Отвратительный и подлый человек, занимающий место, которое ему не положено. Человек, который измывается над подчиненными, зная, что управы на него не найдется. Человек, который потерял все ценности жизни. Человек, который слетел с катушек и не различает где реальность, а где вымысел.

Впервые увидев его, моментально почувствовала отвращение. Засаленные волосы, глубоко посаженные зеленые глаза и огромный живот, который свисал чуть ли не до коленей. Никогда не судила людей по внешности, но тут не удержалась, сравнивая его с огромной свиньей, купавшиеся в грязи. Перед глазами так и всплывала картина, как он в пьяном угаре играет в карты и просирает свое состояние, а, придя домой, измывается над женой.

Первое впечатление оказалось не обманчивым. Позже выяснилось, что он действительно заядлый игрок, который проигрывает с каждым разом все свои деньги и одновременно набирает все больше и больше долгов. А его жена, храни ее Господи, терпит унижения, оскорбления и побои.

Проработав здесь всего ничего, не трудно было догадаться, как этот человек дослужился до такого звания. Изучая дела, общаясь с коллегами в свободное время, поняла лишь тот факт, что в основном всегда действовал грязно. Подставлял людей, брал взятки, избивал до такой степени, что человек подписывал любые бумаги.  Мишустину главное закрыть дело, а как это сделает или кому сломает жизнь – не важно. После самоубийства своей единственной дочери у него в конец поехала крыша. Хотя с таким папашей… Девочка просто сломалась. Не удивлюсь, если и он ее голову прикладывал обо что–то тяжелое. В итоге Мишустин засыпает и просыпается лишь с одной мыслью – посадить за решетку, а следом убить главного, по его мнению, виновника в смерти своей куколки, – Землина Захара Юрьевича собственной персоной.

Какой нужно быть тупицей, чтобы верить в свое светлое будущее и матушку удачу, которая, как ангел–хранитель, всегда стояла за моей спиной? Чем смогла ее прогневить, раз она бросила свою воспитанницу в руки отшибленному на голову мерзавцу?

Ведь я много не просила и не мечтала даже. Хотела хорошо работать, расследовать дела, а в дальнейшем построить отношения с хорошим мужчиной и завести семью. Разве об этом мечтает не каждая девушка?

В один момент, моя система дает сбой по всем фронтам, так как родилась женщиной.  По мнению Мишустина, любой противоположный ему пол обязан опускать глаза и говорить только тогда, когда позволит мужчина. Женщина не имеет свою точку зрения, и женщина вообще не является человеком. Сначала мне предложили в грубой форме уйти, послав меня на мужской член при всем коллективе. Это был первый рабочий день. Помню, с каким рвением и энтузиазмом встала с утра, надела наглаженную форму, волновалась до дрожи в руках. Как идиотка, верила, что вот она моя новая жизнь. Представляла то, как буду полезна коллегам, ведь многое выучила за время учебы. Но все ожидания и мечты разбились, так и не сбывшись хоть на 0,01%. Помню ошарашенный взгляд коллег и гробовое молчание в кабинете. Порыв Сережи защитить меня, но тогда это был бы крах нашей карьеры и огромный долг перед государством. Уволил он же нас бы по статье. И понеслись мои чудные мгновения работы в отделе…