Бесчувственные - Виталина Дэн Страница 2

— Не будет сигаретки? — не теряя возможности спросила, когда проходил мимо меня.

Посмотрел насмешливо, оглядывая с ног до головы, и иронично протянул:

— Неее-а. Подрасти для начала. — Скрипнула зубами от высказывания. Пидор!

Что ты понимаешь? — хотелось выкрикнуть вслед. Подрасти? Так мне уже девятнадцать лет. Да, другой вопрос: выгляжу ли я на этот возраст?

Что там Шара говорил? Красивая? Манящая? Захотелось расхохотаться на всю улицу. Ну да, наверное, для таких, как Шара, красивая. Для таких, как он, и такая сойдет.

Маленькая, тощая, кожа да кости. Талию можно было обхватить двумя руками, большими и указательными пальцами. Конечно, так питаться. Пару раз в неделю, от того и бледная, как моль. На всю рожу большие светло-голубые глаза. Ледяные… холодные. И пухлые, потрескавшиеся губы, на которых от моих прокусов виднелись затянутые обросшей темной коркой болячки. Спасибо, что хоть нос у меня маленький, аккуратный. Так бы картина маслом. Волос и тех нет. Обрезала по уши большими тупыми ножницами, которые, знаете, еще в советские времена имелись. Даже не помню, где откопала. Наверное, все в тех же приемниках для бомжей.

Когда-то была красивой. Длинные белые волосы от природы струились до поясницы. Волосы всегда выпрямляла. Они у меня волнистые, а после душа вообще закручивались в кудряшки. В школе всегда не было отбоя от мальчиков, а потом… потом суп с котом. Хмыкнула.

Поэтому я не выглядела на свои годы. Больше смахивала на несформировавшегося ребенка. Не от прекрасной жизни я так выгляжу. Да плевать. Тоже мне, анализ самобичевания. Повернула голову, и с горечью сплюнула на асфальт. Заметив неподалеку нужную находку, остановилась.

Сжала кулаки до хруста и гипнотизировала почти скуренный бычок. Будто пыталась силой мысли перенести его к себе в пальцы.

Медленно наклонилась и подобрала находку. Повертела в пальцах, посмотрела с разных сторон и дунула на кончик фильтра. Зажала между зубами и начала выискивать того, у кого можно попросить огонька.

Ооо, а вот и на ловца…

— Э? Прикурить дай! — щегол остановился, растерянно смотря мне в глаза. Сигарету прячет за спиной. Конспиратор хренов.

— Че вылупился? Мне начхать, хочешь — травись. Мне только прикурить дай! — посмотрел с сомнением, но вытащил зажигалку. Выхватила дрожащими пальцами и подставила огонек к сигарете.

— На. — Закрыв глаза, протянула ему обратно зажигалку.

Услышала, как пацан драпанул от меня. Усмехнулась и разлепила веки. До чего же кайф! Схватилась двумя пальцами за бычок и жадно затягивалась, выкуривая под ноль до самого фильтра. Затушила о подошву своего берца, и отшвырнула фильтр. Мало! Внутри снова начало все стягивать. Хрен приглушу. Надо найти пожрать, во рту два дня ни крошки.

Подойдя ко входу станции метро около набережной, остановилась. Поморщилась от предстоящего. Повернулась на пятках в сторону воды и вдыхала свежий воздух. Глубоко. С остервенением. Так, чтобы холодом обжечь легкие.

Ненавидела слабость. Она меня обескураживала, вводила в необъяснимый ступор. Всегда! Я никогда не была слабой. Ни на каком этапе своей жизни. Я никогда не ныла и не жаловалась на свою судьбу! Но сейчас… сейчас мне именно это и предстоит.

Нам, уличным бродяжкам, часто приходится играть. Прикидываться дурочками, идиотами и несчастными. Давить на жалость, отыскивать больное место людей и давить. Давить и насмехаться над ними. Над этими доверчивыми идиотами, которые мнят себя богами, задирают нос кверху, если

подадут милостыню, или кинут пару слов, полных сожаления.

Оооо… как я любила таких жалостливых. Которые хотят пожалеть, но их хватает от силы на десять минут. Тех, у которых найдешь нужную точку, на которую нужно давить, и наблюдаешь, как они на глазах начинают ломаться. Я впитывала в себя эти ощущения. Гордилась собой, когда видела, как по

незнакомому лицу текут теплые слезы. Люди глупые существа…

— Кто это тут у нас? Привет. Че не заходишь? — услышала сбоку до боли знакомый голос.

Ризван. Местный сутенер. Повернулась к нему и без тени улыбки глянула на высокого брюнета. Черная рваная челка упала на глаза. Шоколадные глаза блестят. И я не хотела никогда знать, что это за блеск. Он всегда менялся при виде меня. При виде баб. Но со мной было что-то другое, и от этого холодок струился по жилам. Я ненавидела излишнее к себе внимание. А он — он всегда ошивался рядом. Всегда хотел затащить к себе. Не на работу, не к девочкам. От чего-то казалось ему… для него. Но хер, обломится. Я не опущусь никогда до такого. Лучше спать в приемнике на вонючих матрасах с бомжами. А кто ты, Чича? Ты одна из них! Никто! Такая же, как и они, ничем не лучше.

— Привет. Дышу свежим воздухом, — безэмоционально ответила на вопрос. Нагло прошлась по нему взглядом и мгновенно услышала очередной вопрос:

— И как? Подхожу тебе? Под твои рамки. — Вопрос был задан серьезно. Нравлюсь ему, давно. И что они такого находят? Шара и близко не стоял с Ризой. Этот хорош собой, и деньги у него всегда имеются, и довольно немалые.

Я каждый день на улице отвоевывала свое место. Каждый день на улице кто-то прибавлялся. Будь то бабы, они сразу шли к Ризвану. Самые тупые, ищущие самые легкие пути, присоединялись к нему. Он не только зарабатывал на девчонках, но и парням давал наводку на мажоров. И от этого имел нехилый процент. Один болтливый как-то на радостях проговорился, заполучив крупную сумму денег.

— Риз, че хочешь? Че надо? — посмотрела исподлобья.

Никто не смел с ним так разговаривать. Я одна. И каждый раз я ждала от него ответки, отдачи в разы хуже. Подозревала, что когда-то ему надоест, и он возьмет силой. До сих пор подозреваю. Поэтому и желала избавиться от ненужной девственности. К херам она мне?

— Я шучу. Расслабься. — Улыбается уголками губ, но глаза отнюдь не добрые. Он бы и тут меня не прочь нагнуть.

Если кто-то посягал на меня или на мое — заработанное, или мою вещь, или не дай боже, нож — то я дралась. Дралась не на жизнь, а на смерть. Зная, что это может быть моя последняя схватка. Может от нее зависеть многое. Готова всегда перегрызть или разорвать любому глотку. Закон улицы: либо ты, либо тебя. Все очень просто, и я каждый день следовала этому правилу. Поэтому мало кто меня трогал. А если появлялись зарвавшиеся новенькие, то их быстро просвещали, кто есть кто.

— Ладно. Я пошла. — Хотела развернуться, но меня жестко схватили за руку.

Молниеносно развернулась к нему и посмотрела яростно в глаза. Уже потянулась за ножиком в карман, но Риз поднял руки в сдающемся жесте.

— Чич, не жести. Я ничего плохого не хотел. Сильно хреново? Щеки совсем впали. Давай дам денег? Купишь нормальной жрачки. — Расслабилась и оттянула руку от кармана. Он заметил этот жест, и темные глаза блеснули восхищением.

Усмехнулась, показывая, что думаю о его подачках. Распознав ответ в моих глазах и по моему выражению лица, поджал губы.