Опасные добродетели - Элейн Барбьери Страница 2

Онести оправдывала его ожидания, с каждым днем становясь все красивее, смышленее, бесстрашнее и неукротимее. Правда, она была ужасно упрямой, что также являлось характерной чертой ее прабабушки, и Клэй порой испытывал неудовольствие, когда сталкивался с неподатливым упорством дочери.

Клэй не переставал изумляться, насколько разными были его дочери. В отличие от темноволосой Онести вторая дочь, Пьюрити, имела светлые волосы и глаза, как у родственников со стороны матери. Если не считать веснушек на щеках и переносице, Пьюрити обладала почти ангельским личиком, которое, однако, вводило в заблуждение, потому что она была самой озорной из сестер — этакий маленький чертенок, который доставлял им с Джастин достаточно хлопот и радости.

Самая младшая дочь, Честити, с рыжими волосами и карими глазами, была похожа на самого Клэя. Она, словно маленькая комнатная собачка, следовала за ним по пятам, как только научилась ходить, и он обожал ее.

Однако самой яркой среди трех его звездочек, по мнению Клэя, была Онести. Ее искрометная, ослепительная улыбка зажигала радостью его сердце.

— Клэй, ты пугаешь меня. Пожалуйста, ответь!

Тревога в голосе Джастин вернула Клэя к действительности в тот самый момент, когда в небе над ними полыхнула молния. Затем последовал удар грома, позволивший ему воздержаться от слов, которые он страшился произнести. Когда больше уже нельзя было молчать, Клэй ответил, стараясь перекричать шум бури:

— Мы подъехали к переправе, но ее затопило. Нам придется искать другое место или…

— Что «или»?

— Или дожидаться, когда понизится уровень воды.

— Когда понизится? — В голосе Джастин звучало отчаяние. — Дождь все идет! Сколько это продлится?

— Еще дня три или четыре…

— Но девочкам нужен врач!

— Переправляться здесь опасно, Джастин.

— Клэй…

— Я ничего не могу поделать.

Даже если бы он прожил сто лет, Клэй знал, что никогда не сможет забыть горечи этих слов и боли в сердце при виде единственной слезинки, скатившейся по бледной щеке жены.

В этот момент он понял, что обязан переправиться через реку.

Глухие удары грома снова и снова сотрясали воздух. Темное небо рассекали молнии, и дождь не переставая обрушивался на землю.

Никакого просвета…

Уже вечерело, но Клэй, несмотря на холод, пронизывавший его до костей, продолжал править повозкой, с трудом двигавшейся вдоль реки. Он старался не думать о промокшей одежде и о руках, которые онемели настолько, что не чувствовали поводьев. Клэй искоса поглядывал на берег.

Раздававшиеся в фургоне за его спиной стоны заставляли Клэя то и дело оборачиваться назад. Прошло уже несколько часов, как они оставили затопленную переправу, но в голове его отчетливо звучали недавние слова жены. Хотя Джастин больше не вступала с ним в разговор, было ясно, что, если они немедленно не найдут врача, его дочери могут умереть.

Проклятие… проклятие… Следовало все предусмотреть! Он должен был знать, что там, где часто идут дожди, небольшие речки превращаются в бурные потоки. Ему же было известно, что эти речушки берут начало на равнинах и, значит, все зависит от недавних дождей на западе.

Кто мог предположить, что его дочери заболеют и от того, как быстро они смогут переправиться на другой берег, будет зависеть их жизнь? Чувствуя, что его одолевает дрожь не только от холода, Клэй попытался взять себя в руки. Эта даже не отмеченная на карте речушка, вероятно, почти незаметна при сухой погоде. А теперь она стала препятствием, которое он не мог предвидеть несколько дней назад, когда намечал маршрут на запад, к городу, где сейчас надеялся найти врача. Через речку не ходил паром, потому что обычно в этом не было необходимости. Желая сократить путь, он сделал ошибку, и теперь за это расплачиваются его дочери.

Но теперь не имело никакого смысла заниматься самобичеванием, Клэй подумал, что и раньше допускал ошибки, но всегда находил способ исправить оплошность. Этот случай, видимо, тоже не будет исключением, и он сумеет переправиться через речку.

Однако гроза продолжалась, и вздувшаяся река неистовствовала.

При первых проблесках зари Джастин открыла глаза и пошевелилась. Все тело онемело и ныло. Клэй с небритым измученным лицом неподвижно лежал рядом с ней. Она вспомнила, как он вчера до самой темноты продолжал править повозкой, затем залез внутрь, настолько усталый, что не мог говорить. Молча взглянув на бледные лица спящих дочерей, он отказался от еды, снял мокрую одежду и через несколько минут уснул. Джастин тоже легла, пытаясь успокоиться от ощущения тепла его сильного тела. Невольно она подумала, что никогда прежде не любила мужа так, как теперь, когда не знала, что принесет им завтрашний день.

Постепенно ее сознание прояснилось, и Джастин посмотрела на своих дочерей, лежащих рядышком друг с другом. Они были неподвижными…

От страха у Джастин перехватило дыхание, и она резко села. Пьюрити заворочалась во сне. Стоны других дочерей оказались в этот момент самыми желанными звуками, какие Джастин когда-либо слышала, и она на мгновение закрыла глаза, молча благодаря Бога. Ее дети пережили еще одну ночь.

— Джастин. — Женщина повернулась на голос мужа и хотела что-то сказать, но он прижал палец к губам: — Прислушайся.

Джастин напрягла слух и ничего не услышала.

Внезапно догадавшись, что дождь прекратился, она, не доверяя собственным ушам, подползла к задней части повозки и выглянула наружу.

Все верно! Гроза кончилась! Вскоре уровень воды в реке понизится и они смогут переправиться на другой берег! Они найдут врача, и все будет в порядке!

Повернувшись к мужу, Джастин со слезами на глазах бросилась в его объятия.

Почти все утро Клэй искал самое узкое место реки, где поток воды казался не слишком бурным. Он снова оценивающе посмотрел на ярко-голубое безоблачное небо. Как бы компенсируя свое отсутствие в течение долгих дней, солнышко безжалостно припекало размокшую от дождя землю и вскоре заметно подсушило ее.

Клэя не покидало чувство беспокойства. Он знал: ясное небо над головой еще не означает, что дождь прекратился к западу от них, где постоянные ливни были обычным явлением в это время года, и что иногда из-за этого река может в считанные секунды переполниться и превратиться в бурный поток, который воспрепятствует переправе.

Клэй повернулся к жене, стоявшей неподалеку на берегу в знакомой позе молчаливого ожидания. Смотря на воду, Джастин рукой сжимала медальон, что носила на шее. Это было золотое сердечко, на которое гравер нанес ее имя. Клэй подарил его любимой в тот день, когда предложил ей руку и сердце. Она дорожила им как символом любви мужа. В тяжелые минуты эта вещь приносила ей утешение. Каждая из дочерей имела подобный медальон со своим именем — его подарок в день рождения. Девочки очень гордились своими украшениями, потому что они напоминали материнское и были получены от отца.