Изумрудное колье - Джулия Джеймс Страница 2

Он выглядел точно так же. Семь лет нисколько его не изменили. Он был, – и таким останется до конца своих дней – самым прекрасным мужчиной, какого она когда-либо встречала. Прекрасным. Применительно к мужчине это слово звучит странно. Тем не менее только оно подходило Вито Фарнесте.

Черные волосы, точеные черты лица, высокие скулы, красивая линия носа. И рот. Совершенный, как у ангела. Но не у светлого ангела, а у грешного. Он – искуситель, и это видно по его лицу.

Он сидел, откинувшись, в черном кожаном кресле. Одна рука лежала на черной поверхности стола и казалась бледной, хотя на самом деле кожа была темной и ее оливковый оттенок подчеркивался белоснежным манжетом рубашки и золотыми часами. Другую руку он положил на подлокотник кресла, согнув в локте и раздвинув длинные пальцы.

Он не встал. Рейчел услышала, как щелкнула ручка двери, и поняла, что миссис Уолтерс, выполнив приказание, удалилась.

Рейчел чувствовала на себе тяжелый, равнодушный взгляд его глаз. Он молчал. Но, хотя он молчал, у нее в мозгу звучали те самые слова, которые он произнес, впервые обратившись к ней.

Это было одиннадцать лет назад. Ей было четырнадцать. Всего четырнадцать. Высокая, угловатая, некрасивая девочка. Ну просто неуклюжий жеребенок.

Прошла всего неделя летних каникул. Предполагалось, что она поедет на две недели к школьной подружке, но в последний день семестра Дженни заболела какой-то заразной болезнью, которой не успела переболеть в детстве, и ее родители отменили приглашение. Дирекция школы сообщила об этом матери Рейчел, в последний момент Рейчел был прислан билет... И вот она летит в Италию.

Ей этого совсем не хотелось, так как она знала, что будет мешать матери. Она ей мешала с тех пор, как мать влюбилась в Энрико Фарнесте и переехала в Италию, чтобы находиться как можно ближе к нему. Теперь мать виделась с ней не больше недели во время школьных каникул в лондонской гостинице, которую оплачивал Энрико. Рейчел чувствовала, что Арлин была рада, когда визит заканчивался и она могла вернуться к Энрико.

Но в эти каникулы Рейчел некуда было поехать, кроме как в Италию.

Красивая вилла на Лигурийском побережье, в которой Энрико поселил мать, располагалась на скале над модным морским курортом неподалеку от Турина, где находились заводы концерна Фарнесте. Рейчел никогда прежде не видела Средиземного моря и была очарована, несмотря на свое нежелание провести здесь каникулы. В первый же день, когда шофер привез ее на виллу из аэропорта, она, не теряя времени, побежала к голубому бассейну на нижней террасе.

Ей показалось, что на вилле никто не живет за исключением домоправительницы, говорившей только по-итальянски. Правда, перед виллой стоял огромный красный автомобиль, принадлежавший, наверное, матери и Энрико.

Рейчел блаженствовала, плавая в теплой чистой воде под средиземноморским солнцем. Она с десяток раз проплыла туда и обратно по всей длине бассейна и, доплыв в очередной раз до той части, где было мелко, на минуту задержалась, ухватившись за край бассейна. Мокрые волосы, завязанные в хвостик, свешивались через плечо. Она хотела отдышаться, чтобы снова поплыть туда, где глубже, и вдруг поняла, что вилла вообще-то обитаема.

На верхней ступеньке лестницы, ведущей к бассейну, стоял юноша лет восемнадцати-двадцати, судя по всему, итальянец. Очень стройный и высокий.

Постояв, он начал медленно спускаться по ступенькам. На нем были кремового цвета брюки, модные и прекрасно сшитые. Кожаный ремень, подобно змейке, обвивал его узкие бедра, воротник кремовой рубашки был расстегнут, рукава закатаны, а на плечи наброшен желтый джемпер.

Он спускался по лестнице с ленивой грацией и сразил Рейчел своим видом наповал. Такого красивого лица она никогда не видела: черные волосы над загорелым лбом, совершенной формы скулы и нос, а рот... Она посмотрела на этот потрясающий рот, и у нее затрепетало в животе, словно она проглотила медузу.

На нем были темные очки, и выглядел он таким невозмутимым и романтичным, как будто сошел с киноэкрана или плаката.

Он остановился на нижней ступеньке и посмотрел на нее. Она не видела его глаз из-за темных очков, но вдруг – несмотря на спортивный покрой купальника – почувствовала себя непристойно обнаженной.

Знал ли он о том, что она должна была сюда приехать?

Рейчел понятия не имела, кто он, но интуиция подсказала, что он сознает свою значимость. И не только из-за потрясающей внешности. У него естественная грация и высокомерный вид человека, привыкшего к тому, что любое его желание немедленно исполняется. И в особенности женщинами. Девчонки млеют, глядя на таких мужчин, из кожи вон лезут, чтобы привлечь их внимание.

Вдруг до Рейчел дошло, что и она привлекла его внимание. Она пришла в ужас, но не из-за предостережения, выслушанного на прощанье от школьной директрисы, – о склонности итальянских мужчин обольщать молоденьких женщин. Она почувствовала себя страшно неловко. Этот юноша, кто бы он ни был, явно имел право находиться здесь, чего не скажешь о ней.

Ее купальник был простеньким, совсем не модным и к тому же прилип к телу. Фигурой она не могла похвастаться и знала это. По сравнению с девочками ее возраста она еще не округлилась, особенно там, где полагалось быть бюсту, а руки в результате занятий спортом сделались мускулистыми. Что касается лица... Она, конечно, не уродка, но все равно лицо у нее самое обыкновенное.

Для таких мужчин, как этот, «обычных» лиц просто не существует.

Она точно знала, с какими девочками он встречается. С теми, кто излучает сексуальность и в любое время выглядит сногсшибательно. В общем, с первоклассными девчонками, которые знают себе цену. Всем остальным ничего не остается, как забыть о таких парнях – те их напрочь не видят.

Все это пронеслось у нее в голове за считанные секунды. Ясно, что он счел ее непривлекательной. Ну и пусть. Значение имело совсем другое. Вдруг он подумает, что она забралась на чужую территорию, чтобы искупаться в бассейне на безлюдной шикарной вилле?

Он не спускал с нее глаз и продолжал молча стоять, засунув одну руку в карман брюк. Чего он ждет? Может, ей следует как-то объяснить свое присутствие?

Рейчел смущенно подняла руку и махнула ему.

– Привет, – сказала она. И тут же почувствовала себя полной идиоткой, но уже не могла остановиться. – Вы, вероятно, не знаете, кто я, но...

Какая же она дурочка! Она ведь говорит по-английски, а он явно итальянец. Ни один англичанин не мог быть таким красивым...

Он оборвал ее:

– Я прекрасно знаю, кто ты. – Он говорил по-английски бегло, но его итальянский акцент не смягчил грубости сказанного:

– Ты – незаконная дочка потаскухи, любовницы моего отца.