Золотые дни - Джуд Деверо Страница 2

— Ты смеешься, потому что ты ее не видел.

Ангус широко зевнул.

— Не видел и не хочу. Я уверен, что она девушка пригожая, только мне-то какое дело? Она скоро вернется на юг и заживет в роскошном лондонском доме. Я не знаю, зачем она вообще сюда приехала, на эти развалины. Чтобы над нами посмеяться?

— Возможно, — сказал Малькольм. — Но до сих пор она никому ничего плохого не сделала. Всем только улыбается.

— О, какая молодец! — сказал Ангус и встал, потянувшись. — И вы за улыбку готовы сделать для дамочки все, что она ни попросит. Только и слышишь: «Да, миледи», «Позвольте мне понести ваш веер, миледи», «Позвольте мне вынести ваш ночной горшок».

Малькольм улыбнулся — Ангус передразнил их смешно, — однако сдаваться он не думал.

— Мне жаль девочку. У нее в глазах печаль, которую разве что слепой не заметит. Мораг сказала, что у нее нет никого, кроме старого Невилла.

— Но зато у нее есть деньги. Хватит, чтобы купить здорового мужа, который наделает ей кучу детей. Что еще нужно женщине для счастья? Нет! Я не хочу больше слышать о ней. А тем более видеть, хотя, возможно, мне повезет и она уедет в Лондон до того, как мне придется лицезреть ее ангельское… — Ангус махнул рукой. — Слишком много ангельского. Я иду спать. Если через сутки не проснусь, проверь, не умер ли я.

Малькольм на это лишь презрительно фыркнул. Уже через несколько часов Ангус снова будет на ногах. Он не из тех, кто может долго валяться в постели.

По дороге в комнату Малькольма Ангус задержался у стойла с кобылой, которую племянница Лоулера привезла с собой из Лондона. Кобыла была гнедая, в яблоках, и она нетерпеливо перебирала ногами, словно хотела выйти отсюда. Ангусу говорили, что племянница Невилла каждый день помногу часов проводит в седле и всегда выезжает в сопровождении телохранителя, которого оставляет далеко позади. Он много раз слышал, какая она отличная наездница.

Кровать Малькольма с чистыми простынями и большим пледом радовала глаз, и Ангус с удовольствием растянулся на ней. Вот бы посмотреть, сможет ли эта англичанка проскакать так, как скакал он две прошлые ночи. Бедная лошадка продиралась сквозь колючие кустарники, сбивая копыта на острых камнях, когда Ангус преследовал воров, укравших скот. Но воры успели ускакать далеко, и кони у них были свежими, так что их так и не удалось догнать — они вместе со скотом ушли в горы.

Засыпая, Ангус улыбался, представив, как хрупкая маленькая англичанка несется во весь опор, изо всех сил вцепившись в поводья.

Когда Ангус проснулся, каждый нерв у него был на взводе. Его разбудил необычный звук. Ангус всю свою жизнь провел в конюшне и знал каждый звук, но этот был незнакомым. Неужели воры осмелились подобраться так близко к дому?

Ангус замер. Он даже не открыл глаз, на всякий случай притворившись спящим. Звук доносился со стороны стойла, ближайшего к комнате Малькольма, того, где стояла красивая кобыла племянницы Невилла. Ангус услышал дыхание, а потом характерный короткий вдох. Ангус покачал головой. Шеймас. Каким бы ни был тот незнакомой звук, его издал Шеймас.

Устало ругаясь, Ангус слез с кровати, подошел к вешалке и вытащил один из деревянных колышков. Только он и Малькольм знали об этом хитроумном приспособлении, позволявшем незаметно для других видеть то, что происходит на конюшне.

— Лентяи! — как-то сказал Малькольм. — Когда они думают, что я их не вижу, они заняты чем угодно, но только не работой.

Ангус посмотрел в отверстие и увидел Шеймаса: громадного, тупого, зловредного Шеймаса. Он возился с подпругой седла. Ангусу захотелось зарычать. У него что, совсем ума нет? Этот тупица решил подложить свинью племяннице Лоулера? Да, Шеймасу всегда нравилось задирать тех, кто слабее, но обычно у него хватало ума не трогать тех, за кого было кому заступиться. Или тех, кто мог постоять за себя сам.

И тем не менее Шеймас здесь, и он что-то сделал с подпругой седла, в которое предстояло сесть англичанке. Зачем? Ангус достаточно хорошо знал Шеймаса, чтобы догадаться: он хочет унизить ее, хочет, чтобы народ посмеялся над ней.

— Только этого нам не хватало, — сказал Ангус, заткнув дыру колышком и прислонившись к стене.

Вообще- то Лоулер был из тех хозяев, с кем можно было жить мирно. Но он порой бывал непредсказуемым. Один работник мог случайно поджечь телегу, и Лоулер лишь смеялся над этим, а другой мог порвать вожжи, и Лоулер приказывал его выпороть. Иногда Ангусу казалось, что он только и делает, что улаживает разногласия с Лоулером, пытаясь спасти шкуру кого-нибудь из соотечественников. Что касается самого Ангуса, Лоулер никогда его и пальцем не трогал. Не смел.

Ангус, все еще усталый — похоже, он проспал всего несколько минут, — взглянул на кровать, ему так хотелось вернуться в нее. Какая разница, будут смеяться над этой девчонкой или нет? Может, для всех будет только лучше, если они увидят в ней человека, а не ангела. Шеймас выводил кобылу из стойла. Ангус слышал довольное бормотание Шеймаса. Он уже предвкушал то, что произойдет в результате его проделки.

— Не мое это дело, — сказал себе Ангус и вернулся в кровать.

Он закрыл глаза и приказал себе расслабиться. Как и все шотландцы, он гордился тем, что может уснуть где угодно и когда угодно. В то время как все прочие вынуждены были таскать с собой одеяло, Ангусу было достаточно ослабить ремень, завернуться в свой плед и заснуть — англичане объявили килт вне закона и по этой причине. «При побеге им не надо паковать тюки, — говорили англичане. — Они носят кровати на себе».

— Да, — прошептал Ангус.

Приятно завернуться в свой плед и задремать.

Десять минут прошло, а Ангус по-прежнему не спал. Если Шеймас унизит или, того хлеще, покалечит племянницу Лоулера, расплачиваться придется всем. Еще как расплачиваться! Шеймасу следовало бы подумать об этом, но он никогда не отличался умом.

Ангус со стоном поднялся. Неужели никогда не знать ему покоя? Неужели никогда не наступит спокойствие на земле, которая когда-то принадлежала клану Мактернов? По крови Ангус был вождем, но, поскольку земля больше не принадлежала его семье, какой смысл в титуле?

Тело ломило от усталости, но Ангус, ворча, все-таки поплелся во двор.

— Ты пришел на нее посмотреть? — один за другим спрашивали его сородичи.

— Нет! — в который раз подряд повторял Ангус. — Я пришел посмотреть не на нее. Я пришел посмотреть на ее лошадь.

— Ага, и я тоже! — хохотнул кто-то.

Ангус вздохнул. Он едва сдерживался. Еще один такой вопрос, и он скажет все, что думает о них обо всех и об этой англичанке тоже.

Юный Тэм держал под уздцы кобылу девушки с такой гордостью, словно настал его звездный час. Чему только Ангус его учил? Зачем рассказывал все эти истории о легендарной гордости шотландцев? Все забылось, стоило Тэму увидеть хорошенькую девчонку.

— Я помогу ей сесть на лошадь, — похвастался Тэм, увидев приближающегося Ангуса.