Девушки после пятидесяти - Ирина Мясникова Страница 19

– Ну, я чувствую, Вероничка в надежных руках. Честно говоря, я не верила, что она решится из дома уйти.

– Я тоже не верила.

– Представляешь, как баба натерпелась? – Элина горестно покачала головой, и сразу стало видно, что хоть она и безукоризненна, но все-таки уже достигла того самого «за…», до которого Пенелопе Крус еще как до неба.

– А где твой Андрюша? – поинтересовалась Ольга, разглядывая помещение за спиной подруги. Разумеется, никакого Андрюши там не было, ведь по мнению Ольги он присутствовал в жизни Элины как-то незримо. В том смысле, что беспокойства от него не было никакого, только сплошная польза. Поэтому и интересоваться им можно было исключительно из вежливости, для порядка.

– А, – Элина махнула рукой, – весь в работе по самые уши! Мой портрет пишет. По фотографии, той самой, пробной, где я не медийная персона. Ему она очень понравилась.

– Как это портрет пишет? – удивилась Ольга. – Он же у тебя вроде макаронами и оливковым маслом торгует?

– Масло – это для денег, а живопись для души. Он галерею открывает.

– Художественную?

– Естессно! Не макаронную же.

– Интересно как! Свои картины, что ли, выставлять будет?

О том, что Андрюша еще и картины пишет, Ольга услышала впервые.

– Не только. У него дружки такие же по всему свету. Кто на чем деньги сделали, достигли финансовой стабильности и независимости, устроили себе солидную пенсию и решили заняться любимым делом. Так сказать, реализовать давние юношеские и детские мечты. Кто книги пишет, кто музыку, а кто картины рисует, вернее тоже пишет. Эти художники такие трепетные! – Элина всплеснула руками. – Нельзя говорить рисует, надо говорить пишет.

– Я такое еще про моряков слышала, они ужасно не любят, когда говорят, что корабль плывет, надо говорить идет.

– Ага! Так вот, многие Андрюшины дружки художниками заделались, пишут картины, могут себе теперь позволить. Только, куда их девать? Некоторые такие плодовитые, что дома свои картинами увешали да друзей задарили. Ну, а кроме того все хотят прославиться. Мол, огонь и воду прошли, подавай им медные трубы! И как художнику прославиться, если нигде не выставляться? А у Андрюши еще, кроме всего прочего, была мечта о своей галерее.

– Типа, как Сильвестр Сталоне на «Рембо» с «Роки» денег заработал и начал издавать собственный журнал?

– Точно!

– Только он прогорел. В смысле, Сталлоне со своим журналом.

– Андрюша не прогорит, он же в отличие от Сильвестра не актер, а коммерсант. Ему что маслом торговать, что картинами. Не совсем, конечно, масло-то приходится всё-таки бодяжить для рентабельности. Тсс! – Элина завращала глазами и приложила палец к губам. – Андрюша сразу ставит все на широкую ногу. Картины для галереи уже высланы. И сайт заказан. Еще и по интернету торговать будет. Типа интернет-магазин. Вернее, галерея. Короче, все как у больших. Кстати, я некоторые работы этих пенсионеров-любителей видела. Вполне себе. Есть даже получше, чем у наших профессионалов, а цены ниже. Они ж не ради куска хлеба стараются, а из вдохновения. Так что перспективы несомненные. Галерея будет называться «Элина», а эмблемой будет мой портрет. Вот Андрюша его сейчас и пишет.

Элина повела безукоризненной бровью, подмигнула Ольге и расхохоталась.

– Мне кажется быть лицом картинной галереи гораздо…, – Ольга задумалась и щелкнула пальцами, подбирая слово, – престижней! Вот! Престижней гораздо, чем какую-то косметику для старушек рекламировать.

– Оно, конечно, так, – согласилась Элина. – Только за рекламу косметики деньги платят, вполне, надо сказать, приличные.

– А тебе, сиротинушке, денег не хватает?

– Хватает, конечно, но это ж внеплановые. Считай, как с неба свалились, значит, можно прокутить с девчонками.

– Или в долг кому-нибудь дать.

– Тебе нужны деньги? – Элина явно насторожилась.

– Конечно нужны, но не в долг, а лучше, как ты говоришь, с неба. А вот Вероничке нужны до зарезу и именно в долг.

– Зачем? Что-то случилось?

– Случилось, конечно! Она из дома ушла, не забыла? И жить ей негде. Не будет же она всю жизнь квартиру снимать!

– Неужели все действительно настолько серьезно?

– Похоже на то.

– Может в ипотеку?

– Ага! Кто тебе ипотеку в этом возрасте даст?

– Точно! А ты говоришь престижней, престижней! Так бы денежки свалились, я бы их Вероничке с легким сердцем в долг дала. А так нет, из оборота вынимать не буду. Тем более, еще неизвестно, чем данный внутрисемейный эль скандаль закончится. Может, перебесятся все, расцелуются и будут дружно нянчить внуков. Ты сама-то как? Как Светка твоя? И этот, основательный? Забыла, как его зовут.

– У меня все хорошо! – Лицо Ольги помимо её воли само расплылось в счастливой улыбке. – Светка замуж выходит. Я летом бабушкой стану. А основательный сегодня был в салоне. Намекнул, что вместо тебя поведет меня по музеям и выставочным залам. Ну, даже не намекнул, а конкретно так и сказал, телефон вот взял.

– Ух ты! – Элина радостно улыбнулась. – Почти счастье наступило.

– Почти, – согласилась Ольга. – Будем посмотреть.

Распрощавшись с Элиной, она еще долго сидела, уставившись в пустой экран ноутбука. В начале «лихих» девяностых Элина никаких таких слов про оборот денег не знала. Наверное, тогда она даже не подозревала, что деньги куда-то можно положить под проценты. Она была обуреваема идеей купить что-нибудь ненужное, а потом, может быть, это ненужное продать с выгодой. Чем не оборот? Элина выпотрошила сберкнижки всех своих родственников, задолго до того, как это сделал Сбербанк, купила на них долларов и раздумывала, как бы эти доллары еще с пользой пристроить. Разумеется, первым делом она накупила квартир, которые в спешном порядке продавали желающие выехать за рубеж, пока железный занавес не опустился снова. Но родственники у Элины были настолько по советским меркам зажиточные, что долларов у той накопилось, как у дурака фантиков. Кроме того супруг Элины Гусик эти доллары тоже нес жене в солидных количествах, ведь он удачно пристроился к новоиспеченной валютной бирже. И чего теперь удивляться, что Элина тогда примчалась к Ольге с горящими глазами и велела срочно открывать свой собственный салон.

– Ох, если бы у меня была какая-нибудь такая же ручная умелость, как у тебя! Но я ничего же не умею! Ни шить, ни стричь, ни готовить. Зато у меня есть деньги. Вот! – Она потрясла перед носом обалдевшей Ольги пачкой долларов. – Бери!

– Ты с ума сошла! – Ольга поджала губы и отодвинула руку Элины.

– Почему?

– Потому что! Кроме ручной умелости нужны еще мозговые способности. У меня их нет. Нашу парикмахерскую сейчас приватизируют, я вложу свой ваучер и буду спокойно заниматься любимым делом. А доллары твои не ровен час запретят.