Проклятие королевы фей - Тереза Медейрос Страница 19

— Именно поэтому я и обращаюсь к вам, — робко призналась она. — Понимаете, матери у меня нет, и я не имею понятия, что ждет меня.

Теперь уже переглянулись Элспет и священник. До Холли вдруг дошло, что она обратилась с расспросами относительно плотской стороны супружеской жизни к старой деве и мужчине, давшему обет безбрачия.

Но Натаниэль знает все, заверила она себя. Само его призвание наделяет его божественной мудростью. Разве не говорил он это сотни раз?

Священник не разочаровал ее. Величественно распрямившись на сундуке, точно на троне, он назидательно кашлянул, готовясь произнести важные вещи.

— Вашей единственной обязанностью, дитя мое, будет во всем следовать воле своего супруга.

— Да, именно следовать, — откликнулась Элспет, тряся подбородком.

Священник бросил на нее хмурый взгляд.

— Господь сотворил мужчину, наделив его божественным орудием. Могучим священным копьем.

Холли раскрыла глаза от ужаса, вспомнив толстое длинное древко, которое протягивал ей во время турнира валлийский рыцарь.

— Да, и он захочет вонзить это копье в вас — обязательно захочет, — поспешила вставить Элспет. — И будет кровь. Много крови. Но вы получите удовольствие, испуская ее.

Холли почувствовала, что после этих откровений сама близка к обмороку. Жаль, что няня израсходовала всю воду на отца Натаниэля. Возможно, она понадобится ей в самое ближайшее время.

— Молчи, женщина, — приказал няньке священник. Элспет умолкла, обиженно надув губы. — Не может быть и речи ни о каком удовольствии. Женщине предначертано страдать, искупая свой грех, совершенный в саду.

Холли испуганно посмотрела на него. Неужели священник настолько всеведущ, что проведал о случившемся этой ночью? Неужели ему известно о том, что она позволила рыцарю поцеловать себя даже без видимости сопротивления?

— Если бы она не приняла предложенное змием яблоко, — продолжал наставительным тоном отец Натаниэль, — люди, возможно, до сих пор пребывали бы в райском блаженстве.

Холли облегченно вздохнула, поняв, что священник говорит о грехопадении прародительницы Евы, а не ее собственном.

Нянька подмигнула ей.

— Вам придется терпеть, дитя мое, иначе супруг не сможет сделать вам ребенка.

Волна ужаса снова захлестнула Холли. Ребенок! Ребенок, который навеки свяжет ее с этим ужасным валлийцем! Девушка поежилась, мысленно представив себе выводок косматых детишек, косолапых, со взъерошенными волосами. Неужели Господь действительно наложил на род человеческий такое наказание?

Охваченная отчаянием, Холли, как совсем недавно отец Натаниэль, принялась расхаживать по комнате. Она с радостью приняла бы кару за свои собственные грехи, но будь она проклята, если станет страдать из-за легендарной прародительницы, падкой на искушения пресмыкающихся.

После некоторого размышления девушка повернулась к служанке и священнику.

— Я выйду замуж за этого валлийца. Выбора у меня нет. Но я не собираюсь становиться ему женой.

Холли очень не хотелось унижаться перед наставником, но она заставила себя опуститься перед отцом Натаниэлем на колени и взять его руку.

— Очень важно, чтобы я оставалась настолько непривлекательной, чтобы этот Гавенмор не мог даже смотреть на меня, не говоря уж о том, чтобы трогать. Вы поможете мне?

— Еще не поздно спастись бегством, — сказал Кэри, когда они с Остином шли следом за престарелой служанкой по внутреннему двору замка. — Нам даже не обязательно возвращаться в Гавенмор. Мы можем отправиться странствовать вдвоем: вы и я. Помилуй бог, на свете предостаточно знатных господ, которые с готовностью облегчат свои кошели, чтобы приобрести две пары рук, великолепно владеющих мечами. Остин поднял бровь.

— Терзаешься муками совести? Не ты ли заставил меня вступить в состязание за право получить руку этой женщины? Не ты ли утверждал, что нет вернее способа разбить оковы проклятия, чем жениться на этой леди Айви [3]?

— Холли, — рассеянно поправил его Кэри. — Но, трезво взвесив реальность, я пришел к выводу, что просыпаться каждое утро и видеть это… это… лицо…

Он печально умолк. Остина не покидало ощущение, что он идет не к алтарю, а на виселицу. Солнце, словно отражая его настроение, спряталось за мрачной черной тучей. Холодный ветер дунул Гавенмору в лицо. Именно в такой момент однажды ему довелось ощутить присутствие насмехающейся Рианнон, но сегодня все вокруг было пустынно.

Может статься, Кэри и прав. Возможно, союз с этой женщиной заставит призраков отступить. Странно, но в их отсутствие Остин ощущал не облегчение, а необъяснимую пустоту.

Однако его шаг оставался уверенным, пока они не подошли к каменной стене. Старуха открыла чугунную калитку, почти скрытую под густым занавесом плюща. Нагибаясь, чтобы пройти под низким каменным сводом в сад, Остин грустно подумал, что ночью все здесь выглядело сказочным, а яркий дневной свет лишил густые заросли их очарования.

— Ей бы следовало подумать, не стоит ли перенести бракосочетание на полночь, — пробормотал Кэри. — Когда станет совсем темно.

Остин ткнул его локтем.

— Помолчи. Не ее вина, что она обижена господом.

Граф де Шастл милосердно избавил жениха и невесту от посторонних. Лишь он сам да священник с выбритой тонзурой, стоящий подле мраморной скамьи, должны были присутствовать при произнесении слов торжественной клятвы. Граф Тьюксбери выглядел еще более неказистым, чем запомнился Остину, словно в предчувствии близкой разлуки с дочерью, он сжался и осунулся.

Служанка, выполнив свою миссию, не удалилась, а отошла, скрывшись в тени раскидистой рябины.

Переборов желание взглянуть на пустые качели, Ос-тин послушно занял положенное место рядом с невестой. Выглянувшее из-за тучи солнце ярко осветило ее лицо, и последняя надежда оставила валлийца. После окончания турнира он пытался утешить себя мыслью, что обманулся. Да, он действительно обманулся. Эта женщина оказалась гораздо отвратительнее, чем он думал.

— Леди Айви, — задыхаясь, выдавил Остин.

— Холли, — мягко поправила она.

Услышав приглашение священника, девушка робко опустила голову и произнесла слова клятвы. Остин тем временем не мог оторвать взгляда от ее макушки, увенчанной неровно остриженными короткими волосами. Ему едва удалось перебороть безумное желание провести по ним ладонью, чтобы определить, такие же они на ощупь, как шерсть остриженного ягненка, на которую так похожи внешне. Остин полагал, что девушка решит скрыть свое лицо под вуалью или мантильей, но ее голова была украшена лишь венком из колокольчиков. Нежные цветы поникли, словно она обладала силой заставлять лишать жизни все, к чему прикасалась.