Погоня за счастьем - Элизабет Ренье Страница 19

За деревней блестела на солнце ровная гладь залива. От причала отделилась рыбацкая лодка, вспугнув цаплю, которая покинула камыши и тяжело полетела над илистым берегом. Кейт, провожая ее глазами, описала происшествие Джудит, но вдруг оборвала себя на полуслове.

У церкви стоял грум, держа за повод двух лошадей, одну с дамским седлом. Джудит, необыкновенно чуткая к каждой перемене в настроении Кейт, беспокойно спросила:

— Почему мы остановились? Ты что-то увидела?

— Я не уверена, но кажется…

Кейт прищурилась. Она увлекла Джудит вперед и попросила ее подождать у кладбищенских ворот. А сама неспешно двинулась по дорожке между надгробьями, потом тихо скользнула в тень какого-то памятника.

Вдоль церковной ограды медленно шла молодая светловолосая девушка в элегантной черной амазонке, время от времени останавливаясь, чтобы прочитать надписи на памятниках. Или только делала вид, что читает? Сдвинув брови, Кейт напряженно следила за ней. Через минуту девушка должна поравняться со склепом, где уютно лежала партия контрабандных бочек. Заинтересованный наблюдатель легко различит отпечатки ног на земле, помятый мох, сколотую с бочонка щепку. Неужели новый сквайр предпринял очередной шаг — потихоньку послал на поиски следов свою дочь? В том, что незнакомка и есть дочь сэра Генри, Кейт не сомневалась.

Едва Арабелла поравнялось со склепом, Кейт выступила из тени и небрежно кивнула.

— Если вы желаете посетить церковь, мэм, я могу достать для вас ключ.

Арабелла вздрогнула и подняла глаза. И увидела перед собой хорошенькую брюнетку, в чьих глазах, несмотря на вежливые слова, читалась неприязнь.

— Вы очень добры, но… пожалуй, в другой раз. Сейчас я уже должна возвращаться.

Брови Кейт вопросительно поднялись. Непривычная к недоверчивым, скептическим взглядам, Арабелла невольно начала оправдываться, словно совершила что-то недозволенное:

— Я только хотела посетить могилу дяди.

— Но сэр Чарльз похоронен недалеко от входа, мисс Глинд. Вы не могли не заметить новый памятник и свежие цветы.

— Да, я положила туда и свои. Я просто хотела… — Внезапно ей пришло в голову, что она ведет себя с этой бесцеремонной и дерзкой девицей, словно провинившийся ребенок. Она перекинула шлейф амазонки через локоть и вышла на дорожку. Слегка поклонившись, она направилась к воротам плавной, скользящей походкой.

Увидев терпеливо ожидавшую у ограды Джудит, она помедлила. Для Арабеллы слепая девушка в испачканной юбке с корзинкой цветов могла стоять у церковных ворот только по одной причине. Она достала из кармана амазонки вязаный кошелечек.

— Какие милые цветы, — сказала она. — И как сладко пахнут.

Джудит, услышав приветливый голос и звяканье монет, привычно протянула вперед букетик цветов, одновременно подставив ладонь другой руки. В ее голосе появились хнычущие нотки — когда-то цыгане учили ее, что просить нужно именно так.

— Они совсем свежие, леди, сорваны всего лишь час назад.

Арабелла приняла цветы и собралась положить в протянутую ладонь монету, когда вдруг словно все адские фурии в багровом дыму и пламени заполонили церковный двор и набросились на нее.

Кейт перехватил протянутую руку Джудит, крепко зажала в своей и повернулась к Арабелле, воинственно развернув плечи и высоко вскинув голову.

— Можете взять цветы, мэм. Но мы не берем денег за то, что производит в изобилии природа.

Лицо Арабеллы стало таким же белым, как косыночка на ее шее.

— Я понятия не имела, что это касается вас, — проговорила она холодно. — Просто хотела дать денег этой бедняжке.

— Все, что касается Джудит, касается и меня.

— Она ваша сестра?

— Да, хотя и не по крови.

— Тогда вам не стоит так пугать ее. Смотрите, она боится вашего гнева.

— Вы смеете советовать мне, как лучше обращаться с Джудит? — процедила Кейт глухим, хриплым голосом. — И это дочь человека, едва не убившего ее монетой, которую так небрежно швырнул под копыта лошадей! Вы тогда тоже сидели в карете? И наверное, смеялись вместе с вашим отцом?

Арабелла отшатнулась, не на шутку испуганная яростью, прозвучавшей в голосе Кейт. На миг ей показалось, что эта широкоплечая девушка сейчас ударит ее. Она машинально подняла хлыст, но тут же осознала, что вокруг сделалось необычно тихо, и увидела беспокойное лицо грума, который спешил с лошадьми к воротам. Она огляделась.

В дверях домов стояли женщины, почти все с малышами, цеплявшимися за их юбки. А над церковной оградой виднелись лица ребятишек с вытаращенными глазами и засунутыми в рот пальцами. Она поняла, что это было не праздным любопытством. За молчаливым разглядыванием она ощутила непонятную враждебность. В Лондоне она не сталкивалась с чем-либо подобным и растерялась перед такой дружной неприязнью. Может быть, они просто радуются тому, что над ней, посторонней, берет верх местная мегера?

Грум, который стоял потупившись, был сейчас единственным звеном, связывавшим ее с благодушной безоблачностью ее защищенного от невзгод существования. Но Арабелла отметила, что, подсаживая ее в седло, он избегал встречаться с ней глазами. Ее нервы, уже порядком натянутые под действием холодной, унылой атмосферы Соколиного замка, не могли дольше вынести этого странного молчания.

Она выпрямилась в седле и повернулась к Кейт:

— Как я догадываюсь, вы — мисс Хардэм. Очень жаль, что вы не сумели привить вашим ученикам более приличные манеры, чем собственные.

Арабелла развернула лошадь и поскакала вдоль деревенской улицы. Она не смотрела по сторонам, но все-таки сознавала, что, хотя женщины и приседают перед ней, лица их при этом остаются неподвижными и все как одно выражают странное торжество.

Кейт смотрела ей вслед. Потом, успокоив Джудит, нагнулась, чтобы подобрать рассыпавшиеся колокольчики. Она уже успела устыдиться своей вспышки и искала себе оправданий. Но как ни старалась, не могла скрыть от себя истинной причины мгновенно вспыхнувшей враждебности к Арабелле. В ее голове стучали слова Ричарда: «В ней есть изящество и своего рода утонченность…»

Она не могла не признать, что он прав, и одновременно с этим открытием пришла первая тень сомнения. На чем, собственно, основаны ее чудесные мечты? На детской клятве, на нескольких словах любви, вырванных у Ричарда слезами? Но он так и не сделал ей предложения, вообще ни разу не заговорил о браке.

Когда они с Джудит вышли из леса, над ними, громко треща, пролетела черно-белая птица. Обыкновенная сорока. «Сорока — к печали…» — подумала Кейт.

Ричард стоял у окна гостиной, разглаживая кружевные оборки, примятые тяжелыми манжетами лилового камзола. В саду порывистый ветер беспощадно гнул и ломал хрупкие весенние цветы, расшвыривал яркие лепестки по мокрой земле, гнал по газону стайку прошлогодних листьев, раскачивал, невзирая на громкие, но тщетные протесты грачей, верхушки вязов, грозя опрокинуть гнезда с выводками птенцов. Дождь, набежавший с юго-запада и завесивший залив серым плащом, отстукивал бравурное стаккато по оконным стеклам.