Ключик к сердцу принца - Мишель Смарт Страница 19

Гелиос никак не отреагировал на ее слова, если не считать легкого покачивания головой и сжатых губ.

– Мать родила меня в девятнадцать лет. Я почти ничего не знаю о ней. Она недолго работала у них.

– У них?

– У моих родителей. Мама, женщина, которая меня воспитала, была беременна и уже имела трехлетнего сына, когда они наняли Нейзу. Через пару месяцев та уволилась, а семь месяцев спустя появилась у отца на работе и оставила меня в приемной.

Эми пристально следила за реакцией Гелиоса и по-настоящему больше не боялась, как в начале их отношений, что его мнение о ней изменится к худшему, но назойливые сомнения оставались. Жестокие слова, услышанные на площадке для игр, до сих пор преследовали ее, мешая мыслить ясно. Но она заставила себя быть выше этого и делать вид, что издевки на нее не подействовали, хотя на самом деле жгли кислотой. Много лет она изводила себя, гадая, есть ли в них хоть доля правды. Много лет пыталась жить чистой, как первый снег, жизнью, чтобы доказать, что в душе она вовсе не плоха. Много лет гадала, как Илейн, приемная мать, вообще заставляла себя взглянуть на нее.

Гелиос смотрел на нее так, словно она сказала, что все ученые и даже физики ошибались и мир на самом деле плоский.

– Она оставила записку? – тихо спросил он. – Объяснила причины?

– В записке говорилось только, что я его дочь и она не может меня оставить.

– Значит, у твоего отца был роман с няней его старшего сына, когда приемная мать была беременна? И они все еще вместе?

Она кивнула.

– Одному Богу известно, как это мама нашла в себе силы простить его. Но простила и воспитала меня, как собственного ребенка.

Гелиос изумленно качнул головой:

– Она растила тебя вместе со своими детьми?

– Да. Дэнни родился за пять месяцев до меня. Мы ходили в один класс.

Он поморщился и прикрыл глаза.

– Должно быть, это было трудно.

– Временами просто сущий кошмар, особенно в средней школе. Но мы справились.

Существование Эми должно было вызвать огромные трения между ней и братьями. Но и Дэнни, и Нил всегда старались ее защитить, особенно в школьные годы.

– Ты всегда об этом знала?

– В детстве – нет. Считала, что они моя семья, а то, что Дэнни на пять месяцев старше, просто жизненный факт. Нил всегда знал, что я его единокровная сестра, но полагал, что это нормально. Родители никогда об этом не заговаривали, и он тоже. Потом мы стали старше, и другие дети начали задавать вопросы. Когда мне было десять лет, мама рассказала правду.

Она передернулась при воспоминании о внезапном осознании того, что вся ее жизнь оказалась ложью.

– Она ждала, пока я стану достаточно взрослой, чтобы все понять.

Этот момент был самым важным в жизни Эми. Для нее словно рухнул весь мир. Дэнни и Нил просто отмахнулись и продолжали обращаться с ней, как всегда. Как со своей сестрой. И это очень облегчило ей существование.

– И ты не подозревала, что у тебя неродная мать?

– Ни в малейшей степени. Она любила меня. Никакой вражды.

– А твой отец? Как он себя вел?

– Предоставил маме все мне рассказать. Когда правда вышла наружу, он вел себя как обычно, пытаясь сделать вид, будто ничего не изменилось.

Но, конечно, все изменилось. Она изменилась. Да и как могла не измениться? Все, что она думала о себе, оказалось ложью.

Эми взглянула на Гелиоса, втайне желая, чтобы он понял.

– Когда мне рассказали правду, полагаю, стало очень важно сделать вид, будто ничего не изменилось. Они обращались со мной по-прежнему. По-прежнему журили за всяческие проделки. Мама по-прежнему укладывала в постель и целовала на ночь. Внешне ничего не изменилось.

– А как она отнеслась к тому, что ты здесь и пытаешься найти родную мать?

– Она понимает. И принимает. Думаю, именно поэтому смогла вырастить меня, не обвиняя в грехах моей кровной родительницы. Она знает, как важно осознать, кто ты есть в этой жизни.

Мама поощряла стремление Эми узнать об Эгоне все, что можно. Водила дочь в библиотеку, помогая искать книги об Эгоне и минойской культуре и записывать все телефильмы о природе и красотах острова. Мама так много помогала, что Эми отчасти испугалась, будто та хочет, чтобы дочь поехала на Эгон и осталась там. Опасалась, что мать хочет избавиться от живого доказательства неверности мужа, а любовь, которую она дарила Эми, всего лишь притворство.

Тем не менее невозможно отрицать тревогу в глазах матери, когда она улетала на Эгон. С тех пор как она здесь, мать звонит и пишет эсэмэски куда чаще, чем в университете. Неужели втайне волнуется, что Эми бросит ее ради Нейзы?