Нет повести прекраснее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте - Галина Данилова Страница 19

Новость потрясла Петра Васильевича: «Неужели это серьезно? Зачем он ей такой?»

— Время покажет — серьезно или нет, а пока друг другом интересуются, перезваниваются, встречаются, — загадочно улыбнулась жена.

— И ты так спокойно на это смотришь? — возмутился отец.

— Что значит спокойно? Дело молодое, в их возрасте только и влюбляться. Ты что же, в молодости не влюблялся, забыл уже? Так вспомни! — парировала жена.

— Все влюбляются, но надо знать меру. Мы жили скромно, можно сказать бедно. Я и влюблялся в скромных девчат. А наша вон в кого влюбилась! Ишь, как замахнулась, в сына разведчика!

— Что значит — замахнулась? Влюбилась и все тут! Я не думаю, что с расчетом.

— Ясно-понятно, что без расчета. Алка наша не расчетливая, серьезная. А этот Сашка — гусь, смотрит как молодой гусенок, глазом не моргнет. Ты его знаешь?

— Откуда я его знаю? Так же, как и ты, — возмутилась жена.

— А мое впечатление, что много он о себе мнит, набалованный, легкомысленный, но красивый малый. Наша глупенькая и клюнула. У него, поди, девок пруд пруди. С нашей позабавится и бросит. Для нее удар будет.

— Но зато сейчас она летает, как счастливая птичка, — жена ласково улыбнулась. — Видел бы ты ее. А может быть, у нее это первая и последняя любовь!

— Ты-то и сама радуешься, как я гляжу. Они еще дети, их уму-разуму надо учить! Кто знает, может она еще встретит серьезного человека. А этот не вызывает у меня доверия.

— А чем этот плох? — изумилась жена. — Ты его не знаешь, с его отцом ты общаешься, а сына не знаешь. Он общительный, на Алку глядит влюбленно.

— Уже и приходил, — стукнул по столу рукой Петр Васильевич. — Не хватало нам породниться с этим разведчиком и его супругой. С его женой невозможно разговаривать.

— Я думаю, ты слишком уж закрутил, — она не поддерживала его.

— Вот жаль, что печку не закончил, пока работаю, надо с ними мирно обходиться. А когда закончу — видно будет, — сделал вывод Сыроежкин.

— Что это такое — видно будет, что ты задумал? — встрепенулась жена. — Ты в дела молодых не лезь, не твое дело. Чем они-то тебе помешали?

— Пока не помешали, все еще впереди! Ну как ты не понимаешь, разные мы с ними. Открытый на хорошей должности, а мы едва концы с концами сводим. Ты работаешь пока, а ты всегда способна потерять работу.

— Не будем об этом, я надеюсь, что завод твой скоро начнет работать, — успокаивала его жена. — Не гляди мрачно на вещи.

— Какая ты у меня оптимистка! И на работу я скоро выйду, и Алка будет счастлива. А мне, как отцу, ее жаль.

— Ты бы лучше себя пожалел. У тебя один важный интерес — выпить, тогда и настроение повышается.

— Я пью на свои, — обиделся Петр Васильевич. — Есть мужики, что и не работают, и пьют, и дерутся и матюгаются — и их дома уважают. А я не такой, всегда трудился. Эх вы, женщины! Не человек ей нужен, а его деньги!

— Много ты домой денег приносил, а сколько пропивал? — она тяжело вздохнула.

— Когда мы женились, я не пил, не был богатым, но мы прожили восемнадцать лет. И сейчас я не пью, а только балуюсь, чтобы настроение поднять. Ты еще не знаешь, как иные пьют!

— Хочешь и ты также запить, чтобы без просвета? — она зло на него посмотрела.

— Успокойся, не запью также.

— Говорить с тобой бесполезно, пойду поливать в огороде, — она встала.

— Воды не было два дня, сегодня дали. Ты иди, я схожу к Уткиным, узнаю, приехали ли они. Григорий тоже хотел печку делать. Но у него пока денег нет. Это у разведчика всегда есть.

— Что ты к нему привязался? Человек тебе работу дает, а ты неблагодарный!

Вера не желала поддерживать мужа.

— Пойду к Уткиным, а ты трудись, родная моя труженица.