Двое, не считая призраков - Наталья Нестерова Страница 19

* * *

Антон не случайно спросил друга о благих посланиях с того света. В последнее время он, Антон, превратился в службу добрых услуг на границе двух миров.

Началось с того, что сел после работы в свою машину (предварительно отключив сигнализацию и запоры дверей) и обнаружил внутри здорового лысого детину. Террикон мышц и спичечная головка сверху, интеллект в зародышевом состоянии, как стало ясно из спотыкающейся речи:

— Того, мужик, я это… извиняюсь. Ты один… это… вот… можешь помочь.

— Вы? — Антон показал на крышу автомобиля. — Оттуда?

— Ясен пень, — кивнул детина. — Год назад коньки отбросил. Я Вася.

— Приятно познакомиться, — хмыкнул Антон.

— Ты… это, если… вообще, то не надо, конечно.

— А конкретно?

— Я же говорю: сплел лапти неожиданно, то есть в перестрелке. А жена Вика и сын два годика, у него церебере… больной, в общем, пацан. Они нуждаются. Массажи, врачи и вообще. Вика хочет квартиру продать, покупателей нашла. Понятно выражаюсь?

— Яснее некуда.

— Значит, сделаешь?

— Что именно?

— Так я же говорю: заначка у меня! В туалете, за унитазом, надо плитку кафеля поднять, там коробка, полная баксов. Коробка от кроссовок, — уточнил Вася.

— И что ты от меня хочешь? — разозлился Антон. — Чтобы я по твоим сортирам рыскал?

Вася на глазах скис, шмыгнул носом и обиженно забормотал:

— Оно конечно, если посмотреть… А в натуре, не заломало бы тебя позвонить… Вика, квартиру не продавай, возьми деньги, на первое время хватит…

— Диктуй телефон! — Антон достал ручку и блокнот.

Позвонив, он представился старым другом Василия и сообщил о кладе.

И дальше пошло-поехало.

Старенький профессор, естественно покойный, подкараулил Антона на пустынной улице, долго рассыпался в извинениях и сетовал, что дело его жизни последователь-ученик (талантливейший ученый!) вот-вот загубит на корню. Антон выслушал лекцию про какие-то рецепторы-ферменты, катализаторы-стабилизаторы и судьбоносность открытия.

— От меня-то чего хотите? — вздохнул Антон, очумев от молекулярной биологии.

— Голубчик! Проблема в том, что мой ученик невнимательно прочитал последнюю главу рукописи. Вернее, не обратил внимания на запись реакции, которую я зачеркнул. Но она абсолютно верна! Вот в чем трагедия! А выводы ошибочны, поэтому он идет неверным путем. Получит благословение академического начальства и станет разрабатывать тупиковую теорию! Вы же понимаете, голубчик, это катастрофа!

— Примерно, — согласился Антон, которого данные научные проблемы волновали не более чем погода на Марсе. — Профессор, встаньте на мое место.

— Ах, как хотелось бы!

«Это я, пожалуй, погорячился», — мысленно одернул себя Антон.

— Как, по-вашему, — продолжил он, — я могу сообщить об ошибке? Позвонить по телефону с информацией с того света или письмо написать от вашего имени?

— Голубчик! Я все продумал! Главное — ваша гражданская совесть и, скажу высокопарно, патриотический долг.

— Излагайте.

Усопший и вполне бодренький профессор поведал о том, что многие научные открытия, вернее — их предвестники, возникают в умах разных людей в разных точках мира. Так, один канадский исследователь подошел к проблеме с другой стороны, но не понял ценности своего труда. От Антона требовалось изъять из Интернета работы этого канадца и под видом веерной рассылки бросить в электронный ящик талантливого ученика-олуха. А уж тот не может не вспомнить о зачеркнутой реакции.

Антон просьбу выполнил. Отечественная молекулярная биология могла праздновать победу.

Покойники выбирали ситуацию, когда никого не было рядом. Материализовывались в закрытой машине, караулили на лестничной площадке или в пустынном дворе. Отличить их с первого взгляда от живых невозможно, щупать каждого постороннего человека не станешь. Поэтому несколько раз Антон промахивался.

Симпатичная молодая женщина сидит на скамейке в легком платьице под дождем со снегом. Рыдает горючими слезами. Антон подумал, что ее ограбили и раздели.

— Не волнуйтесь! — успокоил он и стал доставать сотовый телефон. — Сейчас я вызову милицию.

— Не-не надо! — заикается. — Не-не поможет! Он пьет! Он пьет каждый день!

— Бьет? — переспросил Антон. — Вас кто-то бьет? Муж, приятель?

И тут он заметил, что, несмотря на дождь, платье девушки остается сухим. Волосы белым созревшим одуванчиком топорщатся на голове — ни капли влаги. И вся она — точно невидимой пленкой защищена от непогоды.

— Простите! — Не дожидаясь ответа, Антон задал следующий вопрос: — Вы, случайно, не… как бы немножко… не умерли?

— Да, да! — подняла к нему несчастное лицо. — Два месяца назад. Погибла! Я была в том самолете, который упал! — Новый взрыв рыданий и отчаянная попытка взять себя в руки. — Саша! Мой муж! Он пьет! Ужасно, каждый день, хочет убить себя алкоголем!

Ага! — огрызнулся Антон. — Мне, как посланцу доброй воли, предлагается его утешить? Милая девушка! Неужели вы полагаете, что есть способ, при помощи которого один мужик другого может вытащить из пучины подобного горя? Если он не священник, конечно, а вдовец не ударился в религию. К вашему сведению, я — закоренелый атеист.

— Вы можете! — заверила девушка, плакать перестала и быстро заговорила: — Просто вам нужно послать ему на день рождения, у Саши через неделю день рождения, плюшевого медвежонка и записку.

— Медвежонка? Прекрасно! И записку. От вас, конечно. Обратный адрес прост — загробный мир. По секрету с того свету.

— Как же вы не поймете! — воскликнула погибшая. — Ведь человека спасать надо!

— Хотите, — скривился Антон, который не мог развернуться спиной к плачущей женщине, даже если она некоторое время назад преставилась, — за свои деньги я вызову к нему бригаду наркологов?

Он представил хлопоты и скривился еще больше.

— Нет! — Девушка помотала головой и молитвенно сложила руки. — Заклинаю! Хотите, на колени стану? Я сейчас… пустота… Но ведь у вас есть сердце? — И снова зарыдала.

— Все сначала, — тяжело вздохнул Антон, доставая записную книжку. — Итак, медвежонок плюшевый?

— Да! — возликовала покойница. — Это наш талисман… интимный, но, если вы хотите, я объясню.

— Не хочу! Размеры, цвет игрушки?

— Лучше маленький, — и, точно заправский рыбак, широко развела руки в стороны. — Цвет любой, но мне бы хотелось голубого.

Текст записки? Так. «Милый Саша! — повторял за ней Антон. — Я всегда буду рядом с тобой. Я хочу насладиться твоими успехами. Милый! Проживи жизнь так, чтобы я могла радоваться за тебя. Надя». Все?