Пламя свечи - Линда Холл Страница 19

— Извини, если не вовремя. Я как раз возвращался домой и вдруг увидел, что у вас горит свет.

— Я звонила тебе, — сказала Натали и сделала шаг назад, чтобы пропустить Жан-Люка в дом. — А откуда ты возвращался? Твой офис в другой стороне города.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Я возвращался от Соланж. Могу себе представить, как ты рада, что с мамой все в порядке! — Ее гость явно не хотел говорить о своей подруге.

Все, что в эти нелегкие для Натали дни накапливалось в ее душе, вырывалось наружу.

— Да — ответила она и отвернулась, потому что по щекам покатились слезы.

Жан-Люк нежно обнял ее и развернул к себе.

— Натали!..

Сначала она пыталась освободиться из его рук, показывая тем самым, что не нуждается в его жалости. Но потом сдалась и будто растворилась в его надежных объятиях. Она даже не возражала и не отбивалась, когда он положил свою руку ей на волосы и позволил выплакать на своем плече всю боль.

Когда она наконец успокоилась, Жан-Люк понимающе сказал:

— Ты все это время находилась в состоянии стресса.

Он достал из кармана носовой платок, но не отдал его, а утер слезы ей сам, как маленькому ребенку.

— Даже не знаю, почему я расплакалась. Извини, что тебе пришлось смотреть на все это, — все еще шмыгая носом, произнесла Натали и вдруг улыбнулась. — Ты единственный мужчина из тех, кого я знаю, у которого всегда наготове чистейший носовой платок.

— Я держу его специально для плакс, — сказал он, чтобы немного развеселить ее.

— Извини, — повторила она еще раз, — Кажется, я тебе и рубашку тоже намочила.

Он усмехнулся.

— Ну что, лучше стало?

— Лучше. Спасибо.

— Я же говорил, что если я чем-то смогу помочь…

Натали не думала, что тогда он имел в виду именно это. Желая переменить тему, Натали предложила:

— Будешь кофе?

— Буду, причем сам приготовлю его, — сказал он и отправился в кухню. — А ты пока посиди здесь, на диване. Я сделаю и принесу.

Она покачала головой.

— Нет, лучше приготовим вместе. Между прочим, когда ты звонил в дверь, я собиралась сделать сандвич с ветчиной.

В кухне Жан-Люк усадил Натали за стол, а сам в это время приготовил кофе, сделал сандвичи и подал все на стол.

— Тебе нужно что-нибудь посущественнее, — сказал он.

— Нет, этого даже много. А ты сам ел?

— Да.

Наверное, вместе со своей белокурой пассией! — подумала с неприязнью Натали.

— А как дела у Соланж? — спросила она.

— Нормально, — этот ответ не предполагал дальнейших вопросов.

Жан-Люк, взяв исходящую паром чашку, уселся за стол. Это напомнило ей о тех временах, когда они каждый вечер сидели вот так — друг напротив друга, — обсуждая новости дня.

— А когда возвращаются твои родители? — спросила Натали, чтобы о чем-нибудь говорить, а не предаваться бесплодным сожалениям.

— На следующей неделе. Знаешь, я им еще ничего не говорил о твоей матери.

— Зачем портить им впечатление от отдыха?!

— Я тоже так подумал. — Он сделал глоток кофе. — Скажи, ты жалеешь, что оставила свою работу в Марокко?

Натали покачала головой.

— Мне нравится работать с детьми. И я уже люблю свой магазин.

— Так ты собираешься посвятить этому всю жизнь?

— Ну… какую-то ее часть — совершенно точно. К тому же приобретение бутика — твоя идея.

— За мои грехи, — пробормотал он себе под нос.

Натали подумала, что неправильно расслышала:

— Что?

— Ничего. — Он как-то странно усмехнулся и, поглядев на сандвич, к которому она так и не притронулась, строго сказал: — Немедленно съешь его. Ты такая же худая, как и твоя мама. Тебе это не идет.

У Соланж довольно пышные формы, подумала Натали. Да и сама она была когда-то довольно пухленькой девчонкой. Наверное, Жан-Люку нравятся именно такие.

Она откусила большой кусок и сказала:

— Спасибо за заботу.

— Не вредничай. Мы знаем друг друга миллион лет, и за это время…

— А ты скучал по мне?

Она вовсе не собиралась задавать ему этот вопрос, но в этот вечер Натали чувствовала себя в компании с Жан-Люком как-то особенно. Как будто и не было долгих лет разлуки, не было никакой Соланж, никакого Марокко… А вечно существовали только Натали и Жан-Люк, которые сидели за своим вечерним кофе и разговаривали, как это было принято у них всегда.

Жан-Люк долго не мог ответить на ее вопрос.

— Конечно, я скучал по тебе. Ведь ты была частью моей жизни с тех самых пор, как я себя помню. А ты скучала?

Она опустила голову и произнесла:

— Я не понимала даже, насколько сильно, до тех пор, пока не вернулась обратно и не увидела тебя.

— И что же ты хочешь этим сказать? — Его голос показался Натали резким.

Она вскинула голову:

— Ты же сам сказал, что мы знаем друг друга еще с детства.

Он как-то странно смотрел на нее.

— Когда я поехала в Марокко, то практически первый раз в жизни оказалась в одиночестве, — попыталась объяснить она.

— Бедная маленькая девочка!

Она опять опустила голову, взяла чашку с горячим кофе в обе руки, согревая ладони.

— Я уверен, что ты оставалась там одна недолго.

Она взглянула на него.

— Конечно, у меня появились друзья. А ты все еще злишься?

— Злюсь я или нет, это ничего не меняет. — Жан-Люк растерянно ерошил свои волосы. — Раньше, в детстве, ты всегда меня слушалась, даже если я был не прав.

— Но я уже не ребенок.

— Нет, — его лицо стало очень серьезным, — ты уже далеко не ребенок. Абсолютно нет.

В их разговоре появилось какое-то напряжение, сменив ту теплую и уютную атмосферу, которая царила всего несколько минут назад. Натали взяла в руки ложечку и начала мешать кофе, хотя там не было сахара.

— А это серьезно, с Пьером? — спросил Жан-Люк.

Натали вновь внимательно взглянула на него.

— Еще не знаю, — ответила она и решила задать тот же вопрос Жан-Люку. — А у тебя с Соланж?

— Да.

Ну, что ж, она сама вынудила себя услышать это. Натали опять обхватила обеими ладонями чашку с кофе, но не стала поднимать ее, поскольку боялась, он увидит, как у нее дрожат руки.

— Это прекрасно, — смогла она выговорить наконец.