Дочери Рима - Кейт Куинн Страница 19

— Недовольны лишь плохие солдаты, — возразила Корнелия и, на минуту остановившись, чтобы восхититься новой женой одного из заклятых врагов, и с улыбкой пошла дальше. — Центурион Денс уверяет, что его подчиненные сохранят нам верность. Денс, это центурион, которому приказано охранять нас. Он просто прелесть. Если бы все воины были такими как он!

— Это не тот, которого у тебя просила одолжить Лоллия?

— Я больше не общаюсь с Лоллией, — презрительно фыркнула Корнелия. — Ты не поверишь, какие гадости она мне наговорила.

— Не затягивай ссору с ней. Жизнь без Лоллии была бы просто скучна!

Затем к Корнелии приблизились несколько разряженных матрон. Она, как и положено, расцеловала их в щеку и поинтересовалась здоровьем детей. Увы, ни у одной из этих расфуфыренных зазнаек не нашлось доброго слова для Марцеллы, ведь ее муж в конце концов занимал не слишком высокое положение в римском обществе. Избавившись от матрон, сестры дошли до длинного зала, где бюсты предков Пизона тянулись напротив длинного ряда скульптурных портретов давно ушедших в мир иной Корнелиев. Корнелия подвела Марцеллу к бюсту их матери, которую они почти не помнили.

— Сегодня император объявит его своим наследником, — прошептала она, нервно впившись пальцами в руку сестры. — Ему придется усмирять легионы… они наверняка утихомирятся, если поймут, что за Гальбой стоит другой человек, молодой, сильный и щедрый…

— Значит, Пизон во дворце и пытается добиться признания себя наследником?

— Конечно нет. Он просто… просто находится там. Спокойный, надежный, готовый ко всему. Разумеется, там же находится и Отон… — начала Корнелия, но не договорила, чтобы погрызть покрытые лаком ногти.

— Перестань! — воскликнула Марцелла. — Разве у императрицы могут быть обгрызенные ногти?

— Конечно нет, — покорно согласилась Корнелия, слегка успокаиваясь. Она представила себя в темно-фиолетовой столе. Это цвет подразумевал имперский пурпур (но не слишком кричаще), на шее широкое ожерелье из аметистов и жемчуга, скрепленных серебряной нитью. — Мне нужно вернуться к гостям. Мы скоро услышим о назначении Пизона.

В дверях зала возникла фигура центуриона.

— Госпожа, рабы хотят знать, подавать ли снова вино?

— Конечно, подавать.

Корнелия вернулась к толпе гостей. Преторианец следовал за ней как тень. Марцелла подумала, что ее сестра еще никогда не выглядела так царственно, как сегодня.

И все же… Марцелла была вынуждена признать, что если бы ей выпала возможность выбирать преемника императора из Пизона и Отона, она бы отдала бы предпочтение последнему. И не в последнюю очередь потому, что тот был куда более интересным человеком. На бесчисленных пирах нескольких последних недель Отон, казалось, не обращал никакого внимания на царившую в Риме напряженность и, беспечно вытянувшись на ложе перед пиршественным столом, вел разговоры о недавней постановке «Фиест» или последних новостях из Египта, тогда как Пизон без умолку бубнил о чеканке монет. Еще со времен Нерона Рим хочет, чтобы у него был умный и просвещенный император, а не просто достойный. Кстати, сам Нерон был отнюдь не глуп, но ему следовало сделать выбор: или поэт и музыкант, или император. А еще, к великому своему несчастью, он был обделен талантом подбирать в свое окружение умных людей. Таких, как Отон.

Впрочем, каким бы он ни был, умным или не слишком, в конечном итоге ей лучше поставить на мужа сестры. Как только сестра станет императрицей, пусть только эта стерва Туллия попробует командовать мною…

Прошел еще один час. Марцелла отметила про себя, что лица гостей сделались более напряженными, голоса — более пронзительными. Лишь Корнелия спокойно и величественно, как богиня, двигалась в гуще толпы.

Чья-то решительная рука коснулась Марцеллы локтя.

— Я принес еще вина.

— Спасибо, — поблагодарила Марцелла и приняла кубок из рук новоявленного обожателя, полноватого темноглазого юноши с грубоватыми манерами. На вид ему было лет восемнадцать. Домициан, младший сын блистательного Веспасиана, губернатора Иудеи. Кстати, Веспасиан вполне мог бы стать императором, если бы ему посчастливилось родиться в более знатном семействе и не находись он сейчас за тысячу миль от Рима.

— Я видел тебя раньше, — сообщил сын Веспасиана, не сводя с нее пристального взгляда. Домициан, да-да, его зовут именно так. — Твой муж — Луций Элий Ламия, верно?

— Да, к сожалению, — ответила Марцелла, пытаясь увидеть в толпе обеих кузин. В последнее время Диана совершенно потеряла голову. Она настолько увлечена своей новой упряжкой «красных», что вряд ли бы заметила, если бы Гальба назначил своим наследником коня. Но только не Лоллия! Та должна прийти на придворное сборище, несмотря на свою недавнюю перепалку с Корнелией. Впрочем, в последнее время Лоллия практически не выходила из дома, ссылаясь на непрекращающиеся головные боли. У меня тоже бесконечно болела бы голова, будь я замужем за стариком Винием.

— Твоим отцом был Гней Корбулон, — продолжил Домициан. — Я всегда восхищался им.

— Правда?

— Я собираюсь стать генералом. Мой брат тоже генерал. Его зовут Тит. Он какое-то время был женат на твоей кузине, этой богатой глупышке Лоллии. Тит очень хороший, то есть я хочу сказать, он хороший генерал, но я буду еще лучше. Так утверждает Несс.

— Кто такой Несс?

— Астролог. Очень хороший астролог.

— Никогда не слышала о нем.

— Знаешь, он никогда не ошибается! — в голосе юноши прозвучала легкая обида на ее недоверие. — Он говорит, что однажды я стану генералом и после этого…

Марцелла рукой прикрыла зевок.

— Да, да, конечно.

Для столь важного сообщения все произошло удивительно тихо и спокойно. Со стороны атрия в зал вошли два человека. Сенатор Отон с черными напомаженными волосами, сияя широкой улыбкой, от которой в зале как будто бы стало светлее. Пизон, сбросив с головы край тоги, какой-то усталый и растерянный. Отон вошел первым, громко приветствуя присутствующих, Пизон с измученным видом следовал за ним. Марцелла заметила, что как только они вошли, Корнелия застыла на месте, словно статуя, а по толпе гостей, как по воде, пробежала рябь. Марцелла уже приготовилась посочувствовать сестре, но в следующий миг поняла, что они говорят.

— Поздравляем сенатора Пизона! — улыбаясь, провозгласил Отон. — Нашего будущего императора!

Небольшое помещение наполнилось громом рукоплесканий, и лицо Пизона приняло еще более сконфуженное выражение. Корнелия каким-то образом уже оказалась рядом с мужем и даже чуть повернула его в свою сторону, так что первая улыбка Пизона предназначалась ей. Она что-то шепнула ему на ухо, и улыбка на его лице сделалась еще шире. Темные волосы преемника Гальбы блестели в свете факелов, и в эти минуты он даже казался выше ростом.

Кто бы мог подумать? — размышляла Марцелла. Гальба взвесил два варианта и в конечном итоге выбрал благородное происхождение и серьезность, предпочтя их обаянию и популярности. Император Луций Кальпурний Пизон Лициниан.