Маленькие радости - Оливия Уэдсли Страница 19

– Если дядя Чарльз умрет, я тоже хочу умереть, – сказала она с исключительной выразительностью.

– Вы совершенно влюблены в него, не так ли?

– Не влюблена, а просто люблю его. Это как мысль, которая всегда в тебе, уверенность, что это часть тебя самой. Он воплощал для меня весь мир, с тех пор как взял меня. Лорд Роберт, пожалуйста, не успокаивайте меня и не бойтесь расстроить меня, скажите мне правду: дядя Чарльз тяжело болен?

– Нет, серьезно нет, даю вам честное слово. Я не думаю, чтобы это было так. Он страдает этой болезнью около четырех лет. Вы ведь знаете? Но теперь, после перенесенной операции, я думаю, что он просто ослабел и устал, только всего.

– Операции? – спросила Тони. – Я никогда не знала, никогда не догадывалась. Вот из-за чего дядя Чарльз лежал в больнице!

– Конечно, после операции ему стало лучше.

– Он никогда не говорил мне, – сказала Тони, больше обращаясь к себе самой, чем к лорду Роберту, – он никогда мне об этом не говорил.

Ей это казалось недостатком доверия к ней, нарушением того безмолвного соглашения о полной искренности, которое существовало между ними.

– Я думаю, он знал, как сильно вас это расстроит, – сказал Роберт, утешая ее.

– Вы действительно так думаете?

Он был поражен, как снова засияло радостью ее лицо.

– Да, конечно; я действительно слышал об этом от моей сестры Гетти.

По дороге домой они проходили мимо Морни. Дверь, по обыкновению, была открыта, и оттуда неслась ароматная волна духов. Тони остановилась.

– О! – вдыхала она с восторгом. – Вы знаете, я думаю, что люблю духи больше всего на свете. Много лет назад, когда я впервые приехала на Гросвенор-стрит, я понюхала их. Я раньше не знала о существовании духов и просто помешалась на них. – Она весело рассмеялась и хотела продолжать путь.

– Подождите минуту, – сказал Роберт, и раньше, чем Тони могла ответить, он уже был в магазине. Он вышел оттуда, неся большую коробку пудры и ящичек с флаконами духов. – То, что вы больше всего любите, не очень дорого стоит, – сказал он, вкладывая пакет ей в руки.

Она густо покраснела.

– Я вовсе не хотела, чтобы вы мне их купили, – сказала она с огорчением, – честное слово, я не хотела, верьте мне.

– Я никогда не думал, что вы этого хотели, – ответил Роберт, – я это купил потому, что я хочу, чтобы вы имели хоть что-нибудь, что бы вам напоминало сегодняшний день, проведенный нами вместе.

– Как будто я когда-нибудь забуду это! – воскликнула Тони с блестящими глазами.

Окрыленная взлетела она по лестнице в квартиру мадам де Ври.

Симона валялась на кровати в комнате, которую она занимала вместе с Тони, курила папиросу и читала книгу.

– Хорошо провела время, привезла с собой шоколад, он был мил с тобой, целовал тебя, о чем вы беседовали? – единым духом спросила она.

Тони сняла большую шляпу и примостилась в конце кровати.

– Я божественно провела время, – сказала она, – я не привезла с собой шоколада, но массу духов и пудры. Лорд Роберт был очень мил – свидетелем тому пакет от Морни. Он меня, разумеется, не целовал, и мы беседовали о тысяче вещей.

– О каких вещах? – настаивала Симона, глядя с удовольствием на Тони. – Такой человек должен быть очень интересен, я так думаю.

– Я думаю, что большей частью говорила я, – призналась Тони, – говорили немного даже о стихах.

– О великий боже, какая потеря времени, – сказала Симона со вздохом. Ее мысли в отношении лорда Роберта были направлены совсем в другую сторону. – Я удивляюсь, почему он не женат? – сказала Симона.

– Не знаю, – быстро ответила Тони. – Он слишком привлекателен, чтобы жениться.

Симона была сильно поражена. Она никак не могла понять, как можно делать двусмысленное замечание в наивном неведении.

Перед тем как лечь спать в эту ночь, Тони написала длинное письмо сэру Чарльзу, рассказав ему все о проведенном дне.

«Ты не можешь себе представить, как я была счастлива тем, что лорд Роберт взял меня с собой. Все женщины только и смотрели на него. Он спросил меня о «приключении», и я рассказала ему. Ведь это пустяки, не правда ли, ведь, в конце концов, он мне родственник? Он купил мне духи – такую чудную, отвлекающую мысли вещь. Когда мы с тобой увидимся, я надушусь ими и ты будешь очень поражен. Дорогой, не болен ли ты, скажи? Лорд Роберт сказал мне, что ему писала тетя Генриэтта, что ты болел. Не можешь ли ты послать мне открытое письмо или сказать Винерсу, чтобы он написал? Меня бы это успокоило, и я была бы очень благодарна тебе. Эту неделю я много упражнялась, и, разумеется, мой французский язык стал много лучше. Страшно легко учиться, я нахожу. Пожалуйста, не забудь о письме, или я буду столь же несчастна, сколь я люблю тебя.

Тони».