Ночь, шампанское, любовь - Фиона Бранд Страница 19

Она крепче сжала ремешок сумки.

– Меня не оставляют в покое только потому, что я имею отношение к твоей семье.

– Увы, это так. – Он протянул руку и накрутил на палец прядь ее волос, выбившуюся из косички, снова засмотревшись на ее волосы. – Как долго ты будешь шатенкой?

– Брюнеткой, – поправила его Джемма.

Его страстный взгляд говорил: ему все равно, как называется этот цвет.

– Как долго?

Он задал вопрос в приказном тоне, как будто имел право выведывать у нее такие интимные подробности, как цвет ее волос, и на секунду Джемма перенеслась в ту самую ночь на Мединосе. Тогда все его внимание было приковано к ней, и это было так соблазнительно… Он касался ее, словно она принадлежала ему, крепко обнимал, даже во сне, как будто на самом деле не хотел отпускать ее.

– А это важно?

– Для меня – да.

Она вздохнула. Габриэль был совсем близко, излучая флюиды, и в груди Джеммы стало тесно, она почувствовала сладкую истому возбуждения. С трудом она отогнала прочь всякие романтические мысли и стиснула зубы. Габриэля волнует лишь то, как она выглядит. Теперь, когда она сменила облик, Джемма наверняка не соответствовала представлениям Габриэля об идеальной невесте.

– Что ж, напрасно. – Габриэль пожал плечами, выпустил прядь ее волос и обошел свой стол. – Значит, поговорим о действительно важных вещах. Почему ты сбежала от меня на Мединосе?

Джемма моргнула. Снова возникло ощущение – она ему все-таки дорога.

– Я оставила записку.

– Я прочитал ее.

Сердце тяжело билось в груди. Джемма встала, потому что не могла усидеть, и уставилась на мониторы, на которых мелькали сводки финансовых новостей.

– Я не могу быть с тобой в отношениях и одновременно работать на тебя.

– Ты сама согласилась именно на это.

Джемма сдвинула брови:

– Мы оба знаем – я согласилась притвориться твоей невестой, а не…

– Заниматься сексом, ты хочешь сказать?

Она раздраженно посмотрела на Габриэля, но его лицо было на удивление спокойным и не выражало никаких эмоций.

– Именно.

В кабинете повисла неловкая тишина. Джемма слышала, как за стенкой звонил телефон, за окном с шумом проносились машины, прогудел клаксон автомобиля. Внезапно Габриэль оказался совсем близко от нее.

– Ты же согласилась быть моей невестой. Нам придется прикасаться друг к другу…

Чтобы его довод был убедительнее, Габриэль взял руку Джеммы и переплел ее пальцы со своими.

Она набрала в грудь воздуха и постаралась не отвечать на его прикосновение.

– Меня не смущает изображать близость на публике.

– Вот и славно. И тебе придется одеваться иначе… – Габриэль оглядел ее с видом крайнего неудовольствия и покачал головой. – Где ты взяла этот костюм?

Джемма отдернула руку.

– Какая разница где?

– Никакой. – Он сжимал в руке телефон, затем набрал номер, быстро с кем-то поговорил и повесил трубку. – Я только что говорил с Софи, одной из близняшек. У нее свой бутик дизайнерской одежды в «Атрей хотел». Она нам поможет.

Джемма замигала от удивления: Габриэль только что включил в их обман члена семьи.

– Что значит «нам»?

Его лицо не выражало никаких эмоций.

– Нам – как помолвленной паре. Мы идем по магазинам.

Кабинет снова погрузился в непроницаемую тишину, как вдруг раздался стук в дверь.

Габриэль строго посмотрел на Мэрис, рассердившись на нее за нетерпение. Она вошла в кабинет с подносом и поставила его на кофейный столик.

Джемма взяла один из бумажных стаканчиков, которые Мэрис, видимо, раздобыла в ближайшем кафе. Габриэль взял другой стаканчик и, плотно стиснув зубы, дожидался, пока вторжение Мэрис за кончится.

Джемма выглядела совершенно невозмутимой, а в этом скучном наряде секретарши она была еще и преступно-сексуальной.

Она с легкостью отвечала на вопросы Мэрис, и Габриэль припомнил – на протяжении нескольких лет Джемма была личным помощником Зейна, причем очень ответственным.

Наконец Мэрис вышла из кабинета, а Габриэль, чтобы разрядить обстановку, подошел к окну, выходившему на улицу.

До приезда Джеммы Габриэль провел стандартную проверку ее жизни. Это было нетрудно, ведь благодаря тому, что он временно исполнял обязанности председателя правления «Амброзия перлс» в Окленде, у него был доступ к базам данных компании.

По специальности Джемма была актрисой. И этот факт не удивил Габриэля. Она легко нашла применение своему творческому началу в том эпизоде с Зейном на Мединосе, а теперь показала себя этим утром.

С другой стороны, она не спала ни с кем с того момента, как забеременела, а это свидетельствовало – заполучить ее расположение было непросто.

Сложив эти доводы, Габриэль понял: то, что ему удалось вернуть ее, дорогого стоит. Поразмыслив еще немного, Габриэль пришел к еще одному выводу: профессионализм и поверхностность в ее поведении были лишь видимостью. Джемма все еще была в него влюблена!

Это объясняет, почему она отдалась ему на Мединосе.

И если сейчас он совершит ошибку и она уйдет, другого шанса у него не будет. Тогда, на Мединосе, он сплоховал – думал только о себе и был твердо настроен получить свое. Теперь он намеревался держать Джемму рядом. Неделю, а то и больше он имел полное право баловать ее.

Габриэль допил кофе и бросил стаканчик в корзинку рядом со столом. А затем принялся перечислять условия их временной помолвки:

– Как минимум неделя…

– На Мединосе ты сказал, всего неделя.

– Может быть, и дольше.

Повисла пауза, пока Джемма осознавала сказанное.

Габриэль решил – лучше всего продолжать так и впредь:

– Сегодня мы ужинаем с Марио и Евой. Она занимается планированием свадеб…

Джемма вскинула голову:

– Ева Атрей? Это на ней тебя хотят женить Марио и твоя мать?

Габриэль увидел ужас на лице Джеммы. Потому что семья ратует за его брак с двоюродной сестрой? Сама мысль об этом была такой старомодной, династической.

Габриэлю стало весело:

– Марио так хочет, а мама, кажется, ищет мне невесту не из родственников.

А вот Джемму это нисколько не забавляло, она была в ярости. Габриэль пожал плечами и решил пока не шутить.

– Теперь ты понимаешь, с чем я не согласен, – пробормотал он, – с моей семьей не все так просто. Но чтобы успокоить тебя, скажу – кровосмешение здесь ни при чем: Еву в свое время удочерили.

Ее глаза заблестели.