Секреты джентльмена по вызову - Бронвин Скотт Страница 19

Ник почувствовал давящую тяжесть внизу живота, боль, неудовлетворенное стремление. Когда-то он и сам думал о себе так же, представлял себя окруженным детьми, беззаботно играющим с ними, подбрасывающим сорванцов в воздух. Он уже давно не позволял себе подобных мыслей. Эта давняя мечта, с которой ему пришлось распрощаться.

Легким движением она коснулась пальцами его плеча, на ее губах, словно созданных для поцелуев, застыла шаловливая улыбка.

– Ни в коем случае. С чего бы это? С какой стати мужчину, который никогда не лжет, беспокоят какие-то иллюзии? – Последняя фраза прозвучала едва слышно, даже с вызовом.

Николас осознавал, что сейчас очень уязвим, понимал, о чем точно нельзя говорить Анноре. Он оказался в деревне только потому, что спасался от гнева супруга-рогоносца, который, возможно, узнал об измене жены, и в определенных кругах известен благодаря способности исторгнуть стон наслаждения буквально из любой женщины.

Однако Аннора успела дать понять, что не потерпит недомолвок. Ей нужна правда. И именно в этом заключалась основная сложность. Как создать ощущение интимности, доверия, не открывая подлинных чувств? Вероятно, стоит передать инициативу ей.

– А что именно ты хочешь узнать? – Николас улыбнулся максимально искренне. Аннора не желала флирта и намеков. Как правило, женщины задавали ему одинаковые вопросы, это служило гарантией безопасности.

Аннора отклонилась, выпустив его руки, и Николас неожиданно для себя ощутил странное чувство потери, поднес бокал к губам.

– Ну хорошо. – Аннора лукаво улыбнулась, входя во вкус беседы. – Я могу спрашивать тебя о чем пожелаю? – Улыбка осветила ее глаза и удивительным образом преобразила лицо. Нет, внешне она не изменилась, но стала живее, мягче, нежнее. – И где это ты научился так здорово подсекать рыбу?

Николас едва не поперхнулся шампанским. Этого он точно не ожидал. Предполагалось, что она задаст стандартный вопрос: «Почему ты занялся этим?»

Аннора немедленно вскочила и обеспокоенно постучала ему по спине.

– С тобой все в порядке?

Николас вытер губы салфеткой.

– Отлично. Просто глотнул слишком много.

– Скорее отхлебнул, – поправила она. – Невозможно подавиться, сделав глоточек.

Николас рассмеялся:

– Хорошо, пусть «отхлебнул».

Аннора снова уселась за стол, слегка подавшись вперед, ожидая встречного комментария. Низкий вырез облегающего платья открывал роскошную грудь. Знает ли она об этом? Николас ощутил усилившееся желание. У нее прекрасные плечи, персикового цвета шифон выгодно подчеркивал их красоту, обрисовывая нежные контуры полукруглых выпуклостей груди.

– Вернемся к рыбалке, – напомнила она, когда Николас, погруженный в размышления иного рода, слишком затянул паузу.

– Я родился в деревеньке Мир, с детства ловил рыбу в реке Стур. Все сложилось само собой.

– Должно быть, тебе нравилось там. Рассказывая, ты улыбаешься.

– О да. – Николас ничуть не соврал. – Каждый день после занятий мы отправлялись с братом рыбачить. Иногда отец посылал за нами кого-нибудь из слуг. Очень редко нам даже дозволялось остаться на речке с ночевкой.

Похоже, этой ночью пришел его черед делиться юношескими воспоминаниями, а он вовсе не планировал, однако Анноре удалось каким-то образом вытянуть из него многочисленные истории. О том, как они лазали с братом по деревьям, выслеживали таинственные следы, о пони, на которых они катались мальчиками, и лошадях, подаренных им после того, как они вступили в пору юности.

– Моего пони звали Эльфи, упрямый уэльский пони. – Николас улыбнулся, разливая по бокалам остатки шампанского. – Однажды мы отправилась в горы на поиски сокровищ.

– Сокровищ? – Он был в восторге от ее горящих глаз. – Места, где ты вырос, впечатляют!

– О да, о тех краях ходило много легенд. Согласно одной из них, где-то горах было спрятано золото мятежного принца Карла Стюарта [2]. Поиски его стали нашим со Стефаном обычным занятием, особенно когда рыба не клевала. Однажды мы забрались высоко в горы и собирались пересечь небольшую речку. Моему пони, который, добавлю, до этого никогда не испытывал трудностей с форсированием водных преград, вдруг взбрело в голову, что он не в состоянии это сделать.

Стефан уже переправился на ту сторону, а Эльфи добрался рысцой до речки и внезапно замер, – Николас щелкнул пальцем, – просто остановился. Я перелетел через его голову и упал прямо в воду.

Аннора рассмеялась:

– Надеюсь, ты больше вымок, чем ушибся.

– О да. Мальчишки – народ крепкий и упрямый, не прошибешь! Равно как и негодника Эльфи. Нам пришлось почти полчаса уламывать, чтобы он согласился перейти поток. В тот день золота мы не нашли.

– В тот день? Неужели вам все-таки посчастливилось? – Голос Анноры опустился до шепота, и обстановка за столом изменилась. Напряжение сгустилось, вечер близился к кульминации.

– Мой ответ может тебя удивить. – Николас не отрывал от нее взгляда, также понизив голос. – Нам удалось обнаружить несколько монет, испанских дублонов. И я по-прежнему полагаю, что клад существует на самом деле. – Внезапно значимость поступка потрясла его. Он рассказывал о детстве, о Стефане и чувствовал себя хорошо, привычное ощущение вины его покинуло. И даже теперь, после понимания произошедшего, чувство вины не вернулось. Глубоко в душе теплилось лишь стойкое ощущение счастья, сопутствовавшего детским воспоминаниям.

– Тебе надо вернуться домой и попробовать его отыскать, – заметила Аннора.

Он понимал, что она не имела в виду ничего особенного, не зная подробностей, всего лишь говорила о золоте. Это он подсознательно стремился окунуться в прошлое, вернуть утерянное. Причем совсем не сокровище. Да, с этим следовало быстрее кончать.

– Всего лишь детские сказки на ночь, Аннора. Всего лишь сказки. Но мне они нравятся. – Николас поднялся и взял ее за руку, привлекая к себе. – Однако сегодня у меня припасена на ночь совсем другая история, и гложет меня иное желание. – Он поцеловал ее, ощущая на губах сладковатый привкус шампанского, чувствуя, как разгорается ее желание при воспоминаниях о случившемся с ними днем на реке и пронзительной задушевности недавней беседы. Ее страсть казалась искренней, ему пришло в голову, что, возможно, и его собственное желание далеко непритворно.

– Аннора, любовь моя, пора отправляться в постель.