Кармелита. Роковая любовь - Олег Кудрин Страница 19

Тамара чуть успокоилась. Достала цыганскую визитку, красивую, яркую, тисненную золотом. Порвала ее на мелкие кусочки. Это только помогло внутренне собраться для следующего словесного боя.

Ничего страшного, все будет хорошо. Аутотренинг. Чистый аутотренинг. А теперь вперед — в кабинет, на выручку Антону.

И она решительно открыла дверь…

— Мужики! — сказала с напускной, шутливой строгостью. — Женщина не помешает серьезному мужскому разговору?

— Да нет, — сказал Астахов. — Мы, в общем-то, уже и договорили…

— Антоша!

— Да, мама…

— А почему ты не отдал отцу документы, которые нашел сегодня утром? — Тамара помахала барсеткой и бросила ее на стол.

— Да так… — Антон растерялся, но очень быстро сообразил, что к чему, и дальше заговорил с прелестной веселой наглостью, которая так ему шла: — Для чистоты эксперимента. Получше хотел узнать все, что отец обо мне думает.

А вот Николай Андреич действительно был ошарашен.

— Какие документы?

Антон же не дал никому опомниться и виртуозно повел свою партию дальше:

— Ну что ж, папа. Как ты справедливо сказал, я уволен в связи с несоответствием. И ухожу. Хоть в дворники, хоть в грузчики. Куда пошлешь, отец родной! Прям сейчас и начну работать. А это тебе так, на долгую память, — достал из барсетки бумаги, полученные от мэрского чиновника, отдал отцу и направился к выходу.

Тамара смотрела на сына с восторгом:

— Я в тебе, Антоша, никогда не сомневалась!

— Так это у нас папочка вечно сомневающийся. Но его можно понять — в бизнесе без сомнений нельзя.

Астахов, не слушая всю эту трескотню, быстро просмотрел документы и остановил Антона уже у самой двери:

— Постой!

* * *

По улице Максим шел совершенно бессмысленно. И найти смысл ну никак не получалось. Почему, почему он должен бесцельно ходить здесь, а не быть там, рядом с Кармелитой? Вопрос этот так или иначе повторялся, уходил, видоизменялся, но ответа на него было.

А ноги сами собой привели Макса к котельной Палыча. Вот так — ноги, получается, мудрее его дурной головы.

Палыч — старинный его приятель. Максим познакомился с ним сразу, как только переехал в Управск. Раньше Пал Палыч (фамилию свою он, кажется, и сам уж забыл) жил в деревеньке. А потом захотел жизни городской — и махнул в Управск, откуда уж и до областного центра рукой подать, километра два с половиной.

Работу тут нашел самую интеллигентскую — котельная при гостинице. По слухам, при советской власти уголек в ней бросал один диссидентствующий писатель, а потом еще рок-музыкант. Позже оба стали знаменитыми. Их портреты, качественные, красивые, вырезанные из ярких журналов, Палыч обрамил и повесил на видном месте. А о самих великих предшественниках перечитал все, что нашел в газетах, после чего проводил для знакомых увлекательные бесплатные экскурсии по всей котельной.

Впрочем, Максиму после третьего раза экскурсии надоели, и он приходил к Палычу по более приземленным делам: воспользоваться наличием горячей воды (когда в гостинице на этаже очередная авария происходила) и теплотой Палычевой души.

— О! Максимка! — воскликнул Палыч, увидев своего юного друга. — Стираться пришел? Или мыться-бриться?

— Нет, Палыч, не пришел я. Ноги сами привели.

— Ясно. Смурняк одолел. Готов помочь — полечить тоску по-русски. А?..

— Нет, спасибо, не надо. Боюсь спиться. Я вчера и так наресторанился.

— Ну, тады чай. Тем более, что кипяточку у нас завались в любое время суток.

Палыч налил крепкого душистого чаю и продолжил беседу:

— Слушай, Максимка, а тебе не надоела такая жизнь? Чужие углы, ни дома, ни уюта. Ладно, я — старый бобыль. Но ты ж молодой парень!

— Вот, Палыч, затем и пришел. Как тебе объяснить. Раньше я хотел всему миру, и себе самому в первую очередь, доказать, чего стою. С родных мест уехал. Всего с нуля добиться хотел. Карьеру строил. По кирпичику, по лесенке, от самого низа. Ты знаешь, я кем начинал?

— Не. Мы как-то все больше о жизни говорили…

— Простым рабочим на автосервисе. А сейчас я уже менеджер. Если так дальше пойдет, то стану скоро заместителем Астахова.

— А оно тебе надо, а?

— Надо, Палыч, очень надо. Я хочу стать руководителем огромной фирмы. Чтоб были миллионы подчиненных…

— Рокфеллер! Абрамович! Знаешь, у меня тут книжки остались. И я там прочел у Франциска Ассизского: «Многие строят большие здания, нарушая наше правило святой бедности». Мудро… А еще говорят: хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.

— Так я оттого и рассказываю, что в планах моих трещина появилась. Я ж как думал? Для меня сейчас самое главное — карьера, а любовь эта ваша не нужна. Потом. Успеется.

— Ага. Стало быть, не успелось. То есть, наоборот, — успелось?

Максим молча кивнул головой.

— Да, стоит перед глазами одна.

— Кто?

— Цыганка.

— У-у-у. Это серьезно. Тут Франциск Ассизский не поможет. И чаем не обойдешься.

— Да нет, не надо. Понимаешь, случайная встреча. Наваждение какое-то. Ничего с собой поделать не могу. Не выкинуть ее из головы — и все.

— Пропал ты, парень.

— Знаешь, Палыч… какая она красивая. Она просто удивительная… Она как огонь.

— Огонь! Смотри, не сгори заживо!

— Что ты имеешь в виду?

— Любовь к цыганке приносит несчастье.

— Ты-то откуда знаешь?

— Опытный человек, много чего в жизни повидал. И цыган тоже. Знаю, что говорю. Народ маленький, бережет себя, чтоб не раствориться. Оттого замуж выходят только за своих. А мы для них гаджо, чужие. И уж никак не для свадьбы.

— Гаджо… Вот что это слово значит. А то я от них слышал — и не понимал… И что ж ты, Палыч, хочешь сказать, что за всю историю человечества русский парень ни разу не полюбил цыганку? Не бывало такого?

— Почему не бывало? Бывало. Графья Толстые очень это дело уважали. Я тут книжку про Льва Николаича читал. Его детки, те, что законные, цыганок исключительно в жены брали. И другая аристократия тоже. Только это все раньше было. А теперь…

— Что — теперь? Что же мне делать?

— Что делать? Как грится, идти навстречу своей судьбе. И расскажу я тебе по этому поводу одну короткую байку. Точнее, быль…

* * *

Тон, которым Астахов сказал вот это «постой», Тамаре не понравился:

— Ну что ты ребенка дергаешь. Не видишь, как он за день набегался? Пусть пойдет отдохнет…

— Томочка, оставь-ка нас наедине с сыном. Нам адвокаты не требуются. А будут нужны юристы, Форса позову…