Муж по объявлению - Джоди Питт Страница 19

Ей показалось, что он прикусил губу, чтобы скрыть приступ смеха. Ну и плевать! Ей-то какое дело до его мнения!

— Желаю вам удачи!

Он встал и взял свою тарелку, и ей показалось, что он собирается помочь ей убрать со стола.

— Не нужно! — тут же заявила она, но на его лице почему-то изобразилось замешательство.

— Я приготовила этот обед, чтобы поблагодарить вас за вашу помощь, так что не нужно мне помогать, отправляйтесь на пляж… поплескаться.

И она начала убирать столовые приборы со стола.

— Вообще-то я собирался взять себе добавки… — сообщил он, смутив ее до предела, так что она чуть не выронила посуду, которую держала в руках. — Если вы, конечно, не против… Очень вкусно.

— Нет, конечно же, я не против.

Он взял из ее рук свою тарелку и вилку и пошел в кухню, а она растерянно смотрела вслед его высокой фигуре. Он что, и вправду сказал, что ему понравилось жаркое? Чтобы немножко охладиться и успокоить сердцебиение, она положила ладони на прохладную поверхность стола.

Через какое-то время она услышала, как дом наполнила какая-то незнакомая музыка на чужом языке.

Крис появился в гостиной с тарелкой, доверху наполненной мясом, а также остатками салата.

— Вы не против того, что я включил музыку? — сказал он, снова занимая свое место. — Люблю слушать арии из итальянских опер.

Ее несколько смутило это замечание.

— Так это опера?

— Да, а эта ария, по моему мнению, одна из наиболее удачных в творчестве Пуччини — ариозо Каварадосси из оперы «Тоска».

— А-а-а, — протянула она, хотя его объяснения не сделали музыку более понятной. Она не была большим знатоком опер, тем более итальянских. — Это пластинка?

— Да, я привез несколько с собой, надеясь послушать их во время… ремонта. Но с началом собеседований…

Он просто пожал плечами, как будто показывая, что остальное и так понятно.

— Вам нравится?

— Очень… интересно.

— Вы вкладываете в слово «интересно» тот же смысл, что и китайцы в древнее проклятье — да придется вам жить в интересные времена?

— Вовсе нет, я просто хотела сказать, что мелодия очень приятная…

— Вы уже слышали ее?

Она откашлялась и чистосердечно призналась:

— Честно говоря, мои познания в области итальянских арий весьма ограничены. Я, конечно, в курсе того, что на итальянском говорят в Италии, а ария — это когда все поют, но не более.

Он улыбнулся ей, притом почти без насмешки в глазах.

— Эта опера написана по сюжету французского драматурга Виктора Сарду. Осужденный на смерть Каварадосси в последние минуты своей жизни пишет прощальное письмо возлюбленной… Послушайте.

Глория закрыла глаза и постаралась представить, описанную Крисом сцену — обреченный на смерть художник прощается с возлюбленной за час до смерти. Какая прекрасная, какая выразительная мелодия, полная скорбной патетики и богатая эмоциональными нюансами!

— Мне очень нравится, — призналась она, открывая глаза, понимая, что ее простые слова не в силах передать величие этой музыки.

Она знала очень много о финансах, о бухгалтерском учете, но почти ничего об искусстве.

Чувствуя необыкновенный внутренний подъем, она спросила:

— А почему вы заинтересовались оперной музыкой?

— Вы хотите спросить, как случилось, что простой работяга может что-то знать об опере?

— Вы считаете меня такой высокомерной? — обиженно спросила Глория. Кристофер промолчал, не спуская с нее глаз. — Я сказала бы, что у нас просто разные взгляды на жизнь.

— Вот с этим я спорить не стану.

Он демонстративно поднял вверх обе руки, как будто сдаваясь. Его темные блестящие волосы, загар, который он приобрел, проводя большую часть времени на свежем воздухе, лишь подчеркивали его природную красоту. Белоснежная трикотажная рубашка с коротким рукавом вовсе не скрывала широких плеч и мускулистого торса. Как оказалось, у него все же есть рубашка, но он выглядел в ней не менее сексуально, чем без нее. Его голубые глаза не хотели отпускать от себя, они зачаровывали и гипнотизировали.

Глория поскорее отвела взгляд. Ей нужна была трезвость мышления, а ее было очень трудно сохранить, глядя в эти притягательные глаза.

Ну и что из того, что у него есть рубашка, и он может быть цивилизованно одет, когда это необходимо? И что он даже знает что-то там о музыке и итальянских ариях… Он все же вовсе не тот человек, которого она ищет. И она так думает вовсе не из-за своего снобизма, как он полагает, а просто это совершенно очевидно, так бы решил на ее месте любой здравомыслящий человек.

Музыка закончилась, и Кристофер поднялся со своего места.

— Спасибо за ужин.

Он был на удивление вежливым гостем, хотя временами его комплименты и перемежались едкими замечаниями. Глория кивнула, придавая своему лицу дружелюбное выражение.

— Не стоит благодарности. Я лишь попыталась выразить свою признательность за вашу помощь.

— Я пойду домой, переоденусь.

Она растерянно взглянула на него. О чем это он?

Ее смущение, видимо, было заметно, так как он сказал:

— Вы забыли? Я предлагал поплавать.

Ну да, как же, побарахтаться. Сейчас, например, она вовсе не была уверена в том, что это хорошая идея.

— Послушайте, Крис…

— Я иду переодеваться, — еще раз сказал Кристофер настойчиво, — и надеюсь, что вы не собираетесь отступить в последнюю минуту.

Он как будто опять намекал, что она испугалась, и это ей вовсе не понравилось. Она решила соврать.

— Дело в том, что…

— Через полчаса я жду вас на пляже, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Ему пришлось сделать всего три шага, чтобы оказаться у дверей.

Глория осталась одна в комнате и горестно вздохнула. Обед с этим несносным человеком стоил ей таких эмоциональных усилий, каких не требовала даже самая строгая финансовая проверка. И в своем ли она была уме, когда согласилась «побарахтаться» с ним?

Через пятнадцать минут она уже смотрела на себя в большое зеркало в ванной комнате. Из всех купальников, которые были наверху, Глория выбрала ярко-розовое бикини. Она никогда еще не представала перед мужчиной в одеянии, состоящем из двух тоненьких полосок! Может быть, только на медицинском обследовании…

Но ведь Крис Тарди вовсе не врач… Что с ней происходит? Где ее прославленная логика, ее принципы? Неужели она все забыла под гипнозом его голубых глаз?

Но она знала ответ на этот вопрос. Этот тип задел ее гордость, давая понять, что считает ее чопорной дурнушкой. Кроме того, он всячески подчеркивал, что считает ее трусихой. Что он скажет теперь?