Женитьба повесы - Кристина Кук Страница 19

– И как же зовут любезного господина?

– Колин, – ответил он просто, все еще не решаясь отойти от двери.

– Ну, Колин, а меня звать Рози. Думаю, мы поладим.

Женщина сбросила туфли, затем подняла юбки и поставила ногу на парчовое кресло. Колин не отводил глаз, пока она скатывала с ноги чулок – медленно, дюйм за дюймом, намеренно разжигая его нетерпение. Наконец чулок упал на пол, рядом с туфлями. Она занялась другим чулком, пристально глядя ему в глаза, словно бросая вызов – попробуй, отведи взгляд!

Он и не отводил. Второй чулок лег на пыльный пол рядом со своим товарищем. Она выпрямилась, завела руки за спину и начала развязывать кружевную ленту, удерживающую корсаж.

– Ну, Колин! Что ж ты не расскажешь, что привело сюда такого, как ты. Не вышло с леди, а?

Колин проглотил стоящий в горле комок, воскрешая туманные воспоминания. Сложенное письмо в нагрудном кармане...

– Да, вроде того, – пробормотал он наконец, расстегивая жилет.

Рози спустила корсаж, обнажая грудь, которой он жадно любовался несколько минут назад.

– Она тебя не понимает, ведь так, любовь моя? Нет, она все понимает, мысленно возразил Колин.

Понимает, как никто другой. Куда там Онории Литтл-Браун или Хью Балларду, не говоря уж о лорде и леди Данвилл. Только его семья, да и то, если подумать... На родных он тоже не может всецело положиться. Колин тряхнул головой, пытаясь сосредоточить внимание на женщине с обнаженной грудью. Круглые, молочно-белые груди вызывающе торчали даже без поддержки корсета.

Рози сделала несколько бесшумных шагов и очутилась в каком-нибудь дюйме от него. Призывно улыбаясь, она сбросила платье на пол. Взгляд Колина скользнул ниже, по животу к темному треугольнику между ляжками. Потом он снова уставился на ее грудь и протянул руку, чтобы потрогать сосок. Интересно, вдруг пришло ему в голову, какая грудь у Бренны? Каково это – коснуться жадной рукой ее груди? Черт возьми, разыгралось же воображение!

Судорожно вздохнув, Колин заставил себя вернуться к действительности и продолжить ласкать грудь Рози, растирая сосок большим и указательным пальцами. Сейчас с ним Рози, а не Бренна, которая никогда не будет его.

Тело проститутки мгновенно отозвалось на ласку. Она откинула голову назад и закрыла глаза.

– Да, господин хороший... – промурлыкала она. – Именно так. Продолжай, возьми его в рот.

Колин опустил руку и встал как истукан. Его вдруг охватило презрение к самому себе. Рози открыла глаза и с удивлением уставилась ему в лицо:

– Ну? Я-то думала, ты уже на взводе. Ну же! Ты ведь знаешь, Рози не подведет.

– Уверен, что так.

Может быть, хорошая случка – это то, что ему нужно? Поможет выбросить из головы Бренну, как того требуют ее родители. Как того хочет сама Бренна, насколько ему известно.

Он привлек Рози к себе, отыскав губами ее жадный рот. Колин едва чувствовал, как ее руки стаскивают пальто с его плеч, выдергивают рубашку из-за пояса брюк. Все больше возбуждаясь, он приник ртом к ее мягким губам, таким влажным и зовущим. Вдруг на лестнице послышались хриплые крики, и его пыл на минуту угас. Почувствовав это, Рози скользнула ладонями вверх по его груди, царапая кожу ногтями.

Колин снова прижался губами к ее рту. Ее длинный язык змеей скользнул между его зубов. В ответ он крепче прижал ее к себе, ее груди расплющились о его грудь. Он вдохнул ее запах – смесь дешевых духов, дыма и застарелого ликера. Ничего общего с Бренной. Та опьяняла его почти до потери чувств чистым лавандовым ароматом. Бренна была невинна и чиста. Не то что Рози – та знала, как доставить удовольствие мужчине. Если, конечно, назвать удовольствием движение руки, сжимающей его благодарно восставшую плоть под тканью брюк. Боже, вот если бы он мог поцеловать Бренну вот так же! Ласкать губами ее нежный рот.

К горлу подкатила тошнота. Оттолкнув женщину, Колин застонал и отодвинулся. Дьявол, что он делает?! Все это не то. Бессмысленно! Ему не утолить жажды, даже если он переспит с Рози.

– О-о, вернись, дружок! Ты мне нравишься... – Она потянулась к его брюкам, но он перехватил ее руку.

– Боюсь, я передумал, – сказал Колин, поспешно застегивая жилет и поднимая с пола пальто.

– О нет, нет! Погоди, добрый господин. Ты ведь согласился на мою цену? – Она сузила глаза. – Обратного хода нет!

Колин сунул руку в карман и вытащил несколько банкнот, которые только что выиграл в карты:

– Держи.

Он вложил деньги ей в руку, сжав ее ладонь в кулак, хотя сам отчаянно нуждался в деньгах. Она хмурилась все больше. Уж не обидел ли он ее? Может, она подумала, что он не оценил ее умение?

– Твоя цена и кое-что сверху. Прошу, извини меня. Ты очаровательна, спору нет. Но я... – бормотал Колин, пытаясь выговаривать слова отчетливо. – Мне жаль, но я вынужден отказаться от твоих прелестей.

Накрашенные губы Рози искривились в улыбке, но она даже не попыталась прикрыть наготу.

– Надеюсь, она того стоит, любезный господин. Ну и зацепила она тебя!

Колин набросил на плечи пальто, пытаясь застегнуть пуговицы непослушными пальцами. Прочь из этого места, немедленно.

– С твоего позволения, я удаляюсь!

Он поклонился, открыл дверь и, ругаясь вполголоса, вывалился в коридор. Какого дурака он свалял! Позволил Стонтону затащить себя в притон. Пытался переспать с одной женщиной только потому, что не может заполучить другую. Черт побери этого Данвилла зато, что привез в Лондон свою дочь, соблазнив Колина сокровищем, которым ему не суждено владеть.

И будь он проклят за то, что написал письмо, которое лежит сейчас в нагрудном кармане жилета Колина. Это письмо развеяло по ветру надежду, распустившуюся в душе Розмура против его воли, без всяких на то оснований.

Застонав от отчаяния, Колин встал под прикрученным к стене зала фонарем. Его света едва хватало, чтобы разогнать царивший в зале полумрак. Сердце молодого человека тяжело билось в груди. Он извлек письмо, развернул сложенный листок и прочитал, вероятно, раз в шестой за последние несколько часов, уже знакомый текст:

«Я раскрыл дочери глаза на ваш истинный характер и полностью посвятил ее в детали вашего бесчестного поведения, в том числе последнего скандала в Ковент-Гарден и того, каким именно образом вам удалось избежать дуэли. Я велел дочери отныне избегать встреч с вами и заставил дать слово, что она полностью подчинится моему решению, каковое обещание она дала с легкостью и без сожаления. Если в вас осталась хоть капля совести, вы немедленно оставите всякие попытки преследовать ее. Я не позволю погубить репутацию моей единственной дочери. Она слишком наивна и доверчива, чтобы распознать негодяя в обличье джентльмена».

Там было еще несколько строк, но у Колина не было сил читать дальше. Он поднес листок бумаги к пламени фонаря и с мрачным удовлетворением стал наблюдать, как занимается уголок письма, загибаясь внутрь. Наполовину обгоревший листок он бросил на пол и растер его каблуком сапога. На полу осталась кучка тлеющего пепла – и больше ничего.