Вся ночь - полет - Уинифред Леннокс Страница 19

— Этот шкаф, — она кивнула в сторону гостиной, — непростой. Ему лет сто, не меньше.

— Потому я и захотела оставить его в доме, я купила его у прежних хозяев, — согласилась Норма. — Он из самой замечательной вишни, не американской, а европейской. Я в этом знаю толк, — сказала она. — Бери хлебцы, они ржаные и очень хрустящие. — Норма подвинула плетенку поближе к Шейле.

— Он достался им от бабушки, которая в свое время жила в Луизиане, в местечке Лэйк Провиденс. Она имела какое-то отношение к компании «Панола», — продолжала рассказывать Шейла.

— «Панола»? Которая делает мой любимый ворчестерский соус? — удивилась Норма.

— Ты тоже его любишь?

— Еще как! Не знаю другого соуса, в котором нет никаких калорий, — ответила Норма. — Я приглашу тебя на обед и подам стейк с этим соусом.

— Спасибо. С радостью, — согласилась Шейла, отпивая кофе из большой кружки.

— Дальше, — потребовала Норма.

— А дальше — я подумала, что эти деньги уже лежали в тайнике, когда они получили этот шкаф как память о бабушке хозяина.

— Послушай, мы ведь даже не посмотрели, какого года эти доллары. — Норма вскочила со стула и выбежала в гостиную. — Ну да! Почему мы вчера не обратили внимания?

— Сколько же им лет?

— Да побольше, чем нам с тобой, — засмеялась Норма.

— Слава Богу. — Шейла откинулась на спинку стула. — Значит, я могу быть детективом, если захочу.

— Тогда скажи мне, уважаемый детектив, каким методом ты вычислила, что этот шкаф от бабушки хозяина?

— У меня есть свое досье на каждый дом, которым я занимаюсь. — Шейла победно взглянула на Норму. — У тебя ведь тоже есть досье на каждого человека, которым ты занимаешься, верно?

— Да.

— И ты вносишь в него все о клиенте, то есть о пациенте, даже во что он одет?

— Гм… Да. Могу признаться, хотя это моя профессиональная тайна.

— Вот и это — моя профессиональная тайна. Я записываю все, что нахожу даже в углу дома. Я выясняю, что могу, о вещах, остающихся в доме, из которого выехали обитатели. Этот шкаф, честно тебе признаюсь, меня просто околдовал. Я смотрела на него, и на душе становилось тепло и как-то торжественно. Будто он меня с чем-то поздравлял.

— Так почему же ты не заметила в нем тайника? — Норма пристально посмотрела на Шейлу.

— Я сама себя спрашивала об этом. Ночью. Когда рылась в файлах.

— Нашла ответ?

— Да. На этот ответ меня навел стук двери — мой муж вернулся под утро. — Она усмехнулась. — А тогда, когда я осматривала шкаф, я тоже услышала стук двери. Пришел грузчик. И я отвлеклась.

— Понятно. Значит, мы с тобой поедем к этим людям и станем для них добрыми вестниками?

— Да. — Шейла отодвинула кружку. — Я уже готова.

— А я нет, — сказала Норма. — Но буду готова через десять минут. — Она поставила кружки в посудомоечную машину и предложила: — Посиди в гостиной. Пошурши газетами, если хочешь. А я сейчас…

Указатели мелькали перед глазами Нормы, но она не могла отвлечься от прошлого.

Она помнила изумленные лица мужа и жены, которым они отдали деньги. Господи, они предлагали им десять процентов от суммы… Благородно с их стороны. Но они отказались. Норма и Шейла не говорили друг другу об этом тогда, но после, уже в клинике Нормы, признались друг другу, что в тот момент обе были уверены: для них это какой-то знак. Они обе надеялись, что добрый.

То, что отдаешь, — твое.

Это произошло весной накануне трагического для Шейлы лета…

Норма вздохнула и перестроилась в правый крайний ряд, она собиралась остановиться на заправке, которая ей понравится. Сейчас она пролетела мимо придорожного супермаркета, и ее сердце дернулось.