Что скрывал покойник - Луиз Пенни Страница 19

— Я еще не встречал человека, который был бы безупречно милым и добрым. Неужели у нее не было недостатков? Может быть, она незаслуженно обидела кого-нибудь?

Пауза затянулась, и Гамаш решил, что Оливье позабыл о заданном вопросе. Но все равно терпеливо ждал ответа. Арман Гамаш вообще был терпеливым человеком.

— Мы с Габри живем здесь всего двенадцать лет. До этого я не был знаком с ней. Но должен честно признаться, что не слышал ни единого плохого слова о Джейн.

Они прибыли в Сен-Реми, городок, который был немного знаком Гамашу, — когда дети были еще маленькими, они всей семьей катались на лыжах с горы на окраине.

— Перед тем как вы отправитесь на встречу, может быть, мне стоит хотя бы в общих чертах познакомить вас с ее племянницей Иоландой?

Гамаш уловил рвение, прозвучавшее в голосе Оливье. Совершенно очевидно, ему есть о чем рассказать. Но с этим придется подождать.

— Не сейчас, на обратном пути.

— Отлично.

Оливье припарковал машину и указал на агентство недвижимости на маленькой улочке. Если расположенный по соседству Уильямсбург отличался старомодностью и изяществом, то Сен-Реми представлял собой всего лишь обычный старый городок, каких много в округе Тауншип. Построенный без какого-либо плана и населенный, главным образом, представителями рабочего класса, он почему-то выглядел настоящим по сравнению с намного более красивым Уильямсбургом, главным городом округа. Они договорились встретиться у машины в 13:15. Гамаш обратил внимание, что хотя на заднем сиденье у Оливье лежали какие-то вещи, он не запер машину. Просто вылез из-за руля и отправился по своим делам.

У двери старшего инспектора Гамаша широкой голливудской улыбкой приветствовала блондинка.

— Месье Гамаш, я — Иоланда Фонтейн.

Она протянула руку и, не успел он ответить на приветствие, принялась судорожно ее пожимать. Он заметил, как она оценивающе обвела его взором с головы до ног. Он позвонил перед отъездом из Трех Сосен, чтобы наверняка застать ее в конторе, и, без сомнения, он сам или его плащ фирмы «Берберри» произвели нужное впечатление.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Какого рода недвижимость вас интересует?

Она подвела его к креслу в форме чаши с оранжевой обивкой. Вытащив удостоверение личности, он подтолкнул его к ней по столу, наблюдая за тем, как улыбка у нее на лице увяла.

— Что еще натворил этот чертов выродок?

Ее изысканный французский исчез, уступив место уличному жаргону, грубому и резкому. Женщина говорила, стиснув зубы.

— Мадам, вы ошибаетесь. Джейн Нил — ваша тетка? Из Трех Сосен?

— Да. Почему вы об этом спрашиваете?

— К сожалению, у меня для вас плохие новости. Сегодня вашу тетку обнаружили мертвой.

— О нет, — воскликнула она с таким чувством, с каким обращаются к пятну на любимой тенниске. — Сердце?

— Нет. Смерть ее не была естественной.

Иоланда Фонтейн смотрела на старшего инспектора, словно стараясь понять скрытый смысл его слов. Она отчетливо сознавала значение каждого слова в отдельности, но, сложенные вместе, они казались ей совершеннейшей абракадаброй.

— Не была естественной? Что это означает?

Гамаш взглянул на женщину, сидевшую перед ним. Покрытые лаком, наманикюренные ногти, пышные светлые волосы, уложенные в замысловатую прическу, лицо, накрашенное так, будто она собралась на бал сейчас, в полдень. Должно быть, совсем недавно ей минуло тридцать, решил он, но чрезмерный макияж странным и неожиданным образом заставлял ее выглядеть на все пятьдесят. Непохоже, чтобы она жила нормальной и естественной жизнью.

— Ее нашли в лесу. Мертвой.

— Ее убили? — прошептала она.

— Мы не знаем. Насколько я понимаю, вы ее ближайшая родственница. Это действительно так?

— Да. Моя мать была ее младшей сестрой. Она умерла от рака груди четыре года назад. Они были очень близки. Вот так. — Иоланда попыталась скрестить пальцы, но у нее ничего не получилось. Ногти со стуком ударялись друг о друга, словно давали кукольное представление, посвященное чемпионату мира по армрестлингу. Она отказалась от этой попытки и бросила на Гамаша многозначительный взгляд. — Когда я смогу попасть в дом? — пожелала она узнать.

— Простите?

— В Трех Соснах. Тетя Джейн всегда говорила, что он достанется мне.

Гамашу в свое время пришлось повидать достаточно скорби и печали, чтобы знать, что люди выражают и переживают их по-разному. Его мать, проснувшись однажды утром и обнаружив, что супруг, с которым она прожила в браке пятьдесят лет, умер во сне, первым делом позвонила своему парикмахеру, чтобы отменить назначенный визит. Гамаш прекрасно сознавал, что не стоит судить о людях только по тому, как они ведут себя в первые мгновения после того, как им сообщили трагическое известие. Тем не менее, вопрос был очень странным.

— Не знаю. Мы сами там еще не были.

Иоланда заволновалась.

— Знаете, у меня есть ключ. Не могу ли я войти туда раньше вас, вроде как прибраться для начала?

На мгновение он задумался, не был ли этот вопрос автоматической реакцией агента по торговле недвижимостью.

— Нет.

Лицо Иоланды напряглось и покраснело, став точно такого же цвета, как и ее ногти. Эта женщина явно не привыкла слышать «нет». И еще она не умела владеть собой.

— Я звоню своему адвокату. Дом принадлежит мне, и я не разрешаю вам входить туда. Понятно?

— Раз уж мы заговорили об адвокатах… Вы, случайно, не знаете, услугами кого из них пользовалась ваша тетя?

— Стикли. Его зовут Норман Стикли. — В голосе ее появились визгливые нотки. — Время от времени мы прибегаем к его помощи для оформления сделок в Уильямсбурге и окрестностях.

— Могу я получить его координаты?

Пока она витиеватым почерком записывала адрес на листе бумаги, Гамаш огляделся. Он обратил внимание, что на стендах с пометкой «Продается» были выставлены на торги целые усадьбы — великолепные, красивые, но пришедшие в упадок старые особняки. Хотя большую часть предложения составляли здания попроще. У Иоланды, кроме того, покупателей ждали многочисленные кооперативные квартиры и жилые прицепы. Кто-то ведь должен продавать и их. Хотя, вероятно, продать особняк, пусть даже возраст его исчисляется сотней лет, намного легче, чем жилой прицеп. И еще одно соображение пришло ему в голову: чтобы сводить концы с концами, нужно продавать очень много жилых прицепов.

— Вот, — сказала она и толкнула к нему лист по столу. — Мой адвокат свяжется с вами.

Гамаш обнаружил, что Оливье уже ждет его в машине.

— Я опоздал? — поинтересовался он и взглянул на часы. Они показывали 13:10.

— Нет, вы вернулись даже чуточку раньше. А мне только и надо было, что забрать немного лука-шалота к сегодняшнему обеду. И, честно говоря, я подумал, что ваше интервью с Иоландой не займет много времени. — Оливье улыбнулся, сворачивая на улицу рю Принсипаль. — Как ваши успехи?