Все очень просто - Триш Мори Страница 19

Кирпичные стены становились все больше по мере приближения. Темные, с белыми вставками, готические, с тремя огромными железными воротами. Сам остров был засажен зелеными кипарисами и соснами, которые угнетали и нагоняли тоску на посетителей еще сильнее. Тина вздрогнула.

— Ты уже бывала здесь раньше, — сказал Лука, когда вытащил лодку на сушу.

— Нет, не бывала. — Тина покачала головой.

— Я вспомнил, ты же не приехала на похороны Эдуардо, — нахмурился Лука. В его голосе слышалось обвинение.

— Я не смогла. У самолета оказались проблемы с двигателем, и он вернулся назад в Сидней. А когда я прилетела в Венецию другим рейсом, похороны уже состоялись, и Лили едва держала себя в руках. Я осталась с ней. У меня не было возможности выразить соболезнования и свое почтение семье.

Лука изучал ее, словно пытаясь оценить, говорит ли она правду. Затем он кивнул:

— Тогда ты можешь выразить свое почтение сейчас, если хочешь. Или останешься в лодке? Некоторые люди не любят кладбища.

— Нет, — сказала Тина. — Ничто не может быть хуже, чем ожидание под звуки бьющихся о скалы и лодку волн. — Я хочу пойти с тобой, если не возражаешь. Мне нравился Эдуардо. И я хочу выразить свое почтение ему.

Лука снова сделал паузу, как бы сопоставляя ее слова с тем, что он знал о ней.

— Как найдешь нужным.

Пройдя через ворота, Тина с удивлением обнаружила — мрак исчез, а вместо него воцарилось спокойствие, которое охватило душу. Казалось, никакие звуки не проникают за эти толстые стены. Только пение птиц и хруст гравия под ногами нарушали тишину. Редкие посетители стояли у могил или просто сидели в тени кипарисов, предаваясь собственным печальным мыслям.

Лука шел впереди мимо рядов аккуратных мраморных надгробий, украшенных херувимами, ангелами и свежесрезанными цветами. Здесь все было усыпано цветами. Лука благоговейно нес в руках букет. Тина поняла: цветы визуально могут сделать мужчину мягче… Но не Луку! Они только подчеркивали его мужественность. И все же он так нежно нес этот букет в больших руках… Как будто это не букет, а колыбель ребенка.

Что бы случилось, если бы их ребенок выжил? Если бы он не родился преждевременно и врачи так и не смогли его спасти? Конечно, Лука не обрадовался бы новости: после одной-единственной ночи страсти появился ребенок… Тем более что его мать дала Луке на прощание пощечину. Захотел бы он встретиться со своим ребенком? Стал бы прижимать его к себе этими большими руками так же нежно, как эти цветы, улыбнулся бы Лука своему сыну? Смог бы полюбить его?

Тина шла, качая головой, стараясь отвлечься от этих мыслей. В них нет никакого смысла… Она ничего не изменит этими мыслями, только почувствует еще один прилив боли.

Они прошли несколько участков кладбища.

— Здесь довольно красиво, — мягко сказала Тина, чтобы не нарушать ощущение вселенского спокойствия. — Настолько мирно и ухоженно… Больше похоже на сад, а не на кладбище.

— Семьи усопших заботятся о могилах, — ответил Лука, сворачивая на другую дорожку. — Они все умерли недавно. Количество мест здесь ограниченно, так что усопшие могут быть похоронены здесь лишь в течение нескольких лет, а потом их перезахоранивают в другом месте.

Тина вспомнила: она что-то читала об этом. Примерно когда умер Эдуардо… Это кажется странным — беспокоить мертвых и перемещать их останки с одного кладбища на другое. Но кто не хочет иметь возможность отдохнуть, по крайней мере некоторое время, в такой красивой обстановке, с таким прекрасным видом на Венецию, на море?

— Мать Маттео ведь недавно умерла?

— Да, два года назад, но место здесь не является проблемой для нашей семьи, — продолжал Лука. — Семья Барбариго хоронит здесь своих членов в склепе. Уже давно, с наполеоновских времен, когда кладбище было создано.

Склеп из белого мрамора стоял отстраненно от других склепов, он был чуть больше маленькой часовни. Все это, без сомнения, наглядно демонстрировало силу и богатство его семьи, существующей уже несколько веков. Два ангела молились на воротах, преграждающих вход посторонним, как будто наблюдая за тем, кто вошел, а кто вышел. Карликовые сосны росли по обе стороны двери, смягчая очертания каменных стен.

Тина взяла у Луки цветы, пока он искал ключ и открывал замок. Дверь скрипнула, потянуло сыростью и холодом. Лука зажег свечу на стене, и теперь она, мерцая, освещала золотым светом темное пространство. Он взял у Тины цветы, а потом, прежде чем войти, на мгновение склонил голову.

Тина ждала его снаружи. Он сказал несколько слов по-итальянски, тихо и быстро, но она услышала имя Маттео, и она поняла: Лука разговаривает с тетей, передавая сообщение своего двоюродного брата.

Лука так верен своему слову. Так честен… И это несколько неожиданно…

Тина не хотела больше ничего слышать. Она глубоко вздохнула и отошла.

В саду было тихо и мирно, он был залит солнечным светом, пробивающимся сквозь крону деревьев. Лишь листья шуршали от легкого ветерка. Здесь спокойно и безлюдно по сравнению с переполненной Венецией.

Она наткнулась на надгробие со скульптурой ребенка, восходящего по лестнице в небо. В его руках были свежие цветы, которые малыш протягивал ангелу, улыбавшемуся ему сверху, терпеливо ожидавшему его там.

Тина опустилась на колени и коснулась холодного камня, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза из-за еще одного потерянного ребенка.

— Ты выразишь свое почтение Эдуардо?

Тина заморгала и повернулась, вытирая слезы, избегая вопросов в его глазах:

— Конечно.

Она последовала за Лукой в сумрачное помещение, стены которого были заполнены дощечками с именами и молитвами для тех, кого похоронили здесь за все эти годы.

— Так много! — сказала Тина, пораженная количеством табличек.