Сначала свадьба - Мэри Бэлоу Страница 19

И вот роковой момент настал.

Следовало признаться, что в дороге Ванесса смотрела на Эллиота значительно чаще и дольше, чем того требовала необходимость. Лорд был великолепен. Легкость и мастерство в манере верховой езды восхищали — Ванесса постоянно за ним наблюдала, хотя и пыталась убедить себя, что смотрит на Стивена. Судьба распорядилась жестоко и нечестно. Хедли заслуживал всего самого прекрасного, что только способен предложить этот мир, и все же был худ, слаб, а в последние два года жизни еще и очень-очень болен.

Ванессу терзало чувство вины: как можно восхищаться тем, кто составлял полную противоположность мужу, когда следует даже в мыслях хранить абсолютную, нерушимую верность?

Но Хедли давно умер.

— Благодарю. — Ванесса заставила себя посмотреть виконту в глаза, а потом оперлась на твердую руку и спустилась по узким ступенькам. Подняв голову, взглянула на особняк и не смогла скрыть удивления:

— Ой, а вблизи дом гораздо больше, чем казался с дороги!

Она чувствовала себя гномом. Но разве об этом можно сказать вслух?

— Это потому, что издали дом, терраса и цветники предстают единым целым и наблюдатель больше обращает внимание на красивую перспективу, чем на соотношение размеров, — пояснил виконт. — А величие Уоррен-Холла впечатляет вблизи.

— Ступени мраморные, — заметила Ванесса.

— Так оно и есть, — подтвердил виконт. — И колонны тоже.

— Здесь вырос наш дедушка, — задумчиво произнесла она.

— Нет. Этому дому всего лишь тридцать лет. До этого в поместье стоял средневековый замок — вернее сказать, уже едва стоял. Его снесли и построили новый особняк — по-настоящему красивый. И все же мне жаль, что не довелось увидеть тот, старый. Во имя обновления уничтожены воспоминания, утрачена самобытность.

Подобные чувства вызывали почтение. Ванесса взглянула уважительно и только сейчас поняла, что затянутая в тонкую перчатку рука все еще оставалась в ладони спутника. Быстро, словно обжегшись, она отдернула руку и тем самым привлекла внимание. Виконт вопросительно поднял брови.

Одетый в черный сюртук весьма представительный джентльмен торжественно поклонился Стивену и, показывая на мраморные ступени, что-то коротко произнес. Ванесса с трепетом поняла, что нового хозяина встречает дворецкий. На лестнице стояла полная женщина, тоже в черном, — должно быть, экономка. А наверху, по обе стороны от раскрытой настежь огромной парадной двери, в два ряда выстроились нарядно одетые слуги. Все они почтительно встречали нового господина.

Ванесса обомлела. Такого количества встречающих невозможно было даже представить. И как только бедному Стивену удастся со всем этим справиться?

Однако на лице Стивена не отразилось даже тени смущения или растерянности. Он преспокойно подал одну руку Маргарет, а вторую Кэтрин и невозмутимо последовал за дворецким, не забыв, впрочем, оглянуться и удостовериться, что Ванесса не осталась без внимания.

Виконт Лингейт вновь оказался рядом, и миссис Дью взяла его под руку.

Слуги стояли без пальто, а на улице, несмотря на солнце, было холодно. И все же ни на одном лице не дрогнул даже мускул. Дворецкий представил графу всех по очереди: мужчины почтительно кланялись, женщины низко приседали. А молодой Мертон для каждого находил несколько любезных слов. Ванесса с гордостью отметила врожденное благородство брата.

Проходя мимо шеренги, она заставила себя улыбаться и кивать, а в ответ тоже получала поклоны и приседания. По сравнению с этим дворцом Рандл-Парк казался сельской хижиной.

Мистер Боуэн замыкал шествие.

Наконец вошли в парадный холл. Он оказался настолько огромным, что у Ванессы перехватило дыхание. Пронзенное колоннами круглое пространство устремлялось ввысь, к позолоченному куполу, расписанному фресками с изображением мифологических сюжетов. Сквозь высокие узкие окна лился свет, причудливо отражаясь в мраморе колонн и пола.

На мгновение потеряв дар речи, все изумленно замерли.

Молчание нарушил виконт.

— Дьявол! — пробормотал он, в то время как остальные все еще стояли с поднятыми головами, а дворецкий и экономка замерли, почтительно ожидая дальнейших действий.

Ванесса удивленно обернулась и увидела, что, гулко стуча каблуками по мраморным плитам, в холл вошел незнакомец.

Бросилась в глаза своеобразная красота: смуглое лицо, локон черных волос на лбу, черный костюм для верховой езды, изрядно поношенный, но идеально сидящий на стройной атлетической фигуре.

Джентльмен чрезвычайно походил на виконта Лингейта, так что вполне можно было предположить, что это его брат.

— Ах, — произнес он, ослепительно улыбаясь, — полагаю, новый граф? И его… свита?

Виконт Лингейт выпустил руку Ванессы и решительно направился к незнакомцу.

— Ты должен был уехать, — сухо, с нескрываемым раздражением проговорил лорд.

— Правда? — отозвался джентльмен с наигранным удивлением. — Но, как видишь, я все еще здесь, Эллиот. Так что будь добр, представь.

Несколько мгновений виконт колебался, однако потом повернулся к спутникам:

— Мертон, мисс Хакстебл, миссис Дью, мисс Кэтрин, позвольте представить вам мистера Хакстебла.

Так, значит, не брат?

— Константин Хакстебл, — добавил джентльмен с элегантным поклоном. — Для друзей просто Кон.

— Вот это да! — воскликнул Стивен, шагнув вперед и сердечно пожимая протянутую руку, в то время как дамы дружно сделали книксен. — У вас наша фамилия. Значит, родственник?

— Значит, родственник, — подтвердил мистер Хакстебл. Три сестры смотрели с нескрываемым интересом. — А если говорить точно, троюродный брат. У нас с вами общий прадед.

— Правда? — удивился Стивен. — Несси кое-что рассказывала нам о генеалогическом древе: стыдно признаться, но лишь она одна знает семейную историю. У прадеда было всего два сына, так ведь?

— Ваш дед и мой дед, — уточнил Константин Хакстебл. — А потом на свет появились ваш отец и мой отец. И наконец, мой брат — младший брат, который недавно скончался. И вы, граф Мертон. Поздравляю.

Он вновь галантно поклонился.

Итак, Константин Хакстебл доводился виконту Лингейту двоюродным братом — их матери были родными сестрами. Однако существовала иная линия, которую Ванесса пыталась понять. Судя по выражению лиц, брат и сестры думали о том же, о чем и она. Стивен смотрел на мистера Хакстебла, напряженно наморщив лоб.

— Кое-что остается неясным, — наконец произнес он. — Вы — старший брат покойного графа? Так почему же… Разве вы не должны были стать…

— Графом Мертоном? — Мистер Хакстебл звучно расхохотался. — Увы, парень, я промахнулся всего лишь на два дня и упустил свой шанс. Вот что случается в этой жизни, когда слишком торопишься. Запомни урок. Моя матушка была гречанкой, дочерью посла в Лондоне. Познакомилась с моим отцом, когда гостила у родной сестры, вышедшей замуж за виконта Лингейта и жившей неподалеку, в Финчли-Парке. Вернувшись в Грецию с папенькой, моим дедушкой, она призналась, что находится… в интересном положении. Тот поспешно повез ее обратно через всю Европу. Привез в Англию и потребовал от моего отца выполнить долг порядочного человека, что тот и сделал. Но видишь ли, я не стал дожидаться счастливого конца — или начала — собственной истории. Не устоял перед морским путешествием, которое весьма дурно повлияло на матушку, и громогласно объявил о своем появлении на свет за два дня до того благословенного момента, как отец сумел получить специальную лицензию и жениться. Таким вот образом я и оказался незаконным сыном, которым остаюсь по сей день и пребуду вечно. А почтенным родителям пришлось еще целых десять лет дожидаться появления законного наследника. Его звали Джонатан. Он от всей души обрадовался бы возможности познакомиться с новыми родственниками. Правда, Эллиот?