Рай, ад и мадемуазель - Гарольд Карлтон Страница 19

Прерывистый голос Джейн Биркин, британской актрисы, жены Сержа Генсбура. Кристофер знал: Би-би-си запретила эту песню в Англии из-за «оргазмического» звучания.

Небольшой паркетный танцпол опустел. Только одна высокая девушка, одетая в красное платье-рубашку с блестками и в искрящиеся колготки такого же цвета, с закрытыми глазами и поднятыми над головой руками раскачивалась, дергаясь от каждого «оргазмического» звука.

Клаус толкнул Кристофера локтем.

— «Режин» славится чудаковатыми трансвеститами, — восхищенно произнес он.

Тот проследил за взглядом соседа и удивился.

— Только не на этот раз. Это Саманта, работает в «Деланж». На сто процентов женщина.

— Откуда знаешь? — нахмурился фотограф.

— До сих пор синяк на ноге! Она пыталась погладить, когда узнала, что я натурал. Эта леди думала, что все мужчины из мира моды — геи.

— И что она за женщина? — спросил Клаус, разглядывая Саманту, как раз когда она повернулась. — Может, я ей понравлюсь?

— Если ты мужчина, то понравишься.

Британец шагнул на танцпол и прикоснулся к девушке.

— Кристофер! — заулыбалась она. — Я похожа на богатую хиппи?

Юноша позвал Саманту к ним за столик. Та не забыла по дороге прихватить с собой напиток. Новая прическа работницы «Деланж» — начесанная грива — визуально увеличивала ее и так большой рост. Когда девушка ходила, у нее на шее побрякивали восемь цепочек.

— Клаус, знакомься: Саманта.

Она протянула руку с идеальным маникюром.

— Клаус! Милое имечко. Немецкое?

— Да, признаюсь, я немец. — Фотограф поклонился и щелкнул каблуками. — А вы самая экзотичная женщина, которую я когда-либо встречал.

— Мне нравится слово «экзотичная», — засияла американка.

— И эротичная, — рискнул бородач.

Саманта хихикнула.

— Хорошо, признаюсь, я эротична. Но обычно меня называют jolie-laide.

— Jolie — да. Но ни в коем случае не laide, — поправил немец. — И танцуете вы тоже очень эротично!

— Это все мелодия, — вздохнула девушка. — Она так заводит…

Кристофер с интересом наблюдал за ними. Парень не собирался сводить этих двоих вместе, но между ними пробежала искра. Вдруг получится самая странная в нынешнее время модная пара?

Когда Кристофер проснулся на следующий день, фотографа дома не было.

Клаус всегда уединялся в студии — там стоял широкий диван.

— Клаус, — довольно поведала модельеру Саманта, когда он заглянул к ней в кабинет чуть позже, — потрясающий любовник. Его непрерывный ритм — словно немецкий марш. И еще: твой сосед хочет снова увидеться со мной. Ах, Кристофер, Париж оправдывает мои самые дерзкие ожидания — не думала, что преуспею и в любви, и в моде!

Вскоре неожиданно, как часто бывает в Париже, Саманта понравилась еще одному мужчине. Одри привела подругу на вечерний прием в роскошный салон Жислен де Рив. Эдуар де Кузмин, выше Саманты и намного шире в плечах, пристально смотрел на нее и трогал себя под блейзером — тонкий намек, что девушка понравилась. Американка подняла брови, округлила глаза и сложила губы бантиком. Мужчинам нравятся смелые дамы, умеющие флиртовать. Саманта подошла к нему. Как же в таких ситуациях выручал алкоголь!

— Вы совершенно не в моем вкусе…

— Эдуар де Кузмин, один из директоров «Шанель», — поклонился искуситель.

— …но в вас есть нечто очень сексуальное, — спохватилась Саманта.

Мужчина обнял ее.

— Недалеко отсюда у меня есть квартирка, куда я иногда приглашаю красивых женщин, — прохрипел он. — Хочешь, покажу?

Брови Саманты изогнулись.

— Почему бы и нет?

Крепыш с длинными свисающими усами и сердитыми черными глазами не был похож на идеального мужчину Саманты. Но в этом спектакле «Красавица и Чудовище» судьба именно ей отвела роль «красавицы», поэтому девушку все вполне устраивало. Еще и «чудовище» оказалось директором «Шанель» — так что это скорее работа.

После короткой поездки в такси американку провели по лестнице, покрытой красным ковром, в крошечную, но роскошную квартиру рядом с Елисейскими Полями. Как только закрылись двери, де Кузмин набросился на Саманту. Рыкнув, расстегнул рубашку и стиснул девушку в объятиях. Закатил глаза, когда она пустила в ход свое секретное оружие, полученное в Беверли-Хиллз. «Мужчины так любят оральный секс, — напомнила она себе со знанием дела, — что с восторгом соглашаются даже на посредственный. А вот против моих приемчиков не устоит ни один парень на Земле». Девушка совсем недавно открыла это для себя: не обязательно раздеваться, становиться влажной, нет риска забеременеть. В итоге все довольны, если, конечно, мастерство не подводит. А Саманта отлично умела это.

Она чувствовала себя совершенно свободной, зная одно: стоит показать мужчине, что он неотразим, — и успех у тебя в кармане. Большинство парней с легкостью в это верили. Еще раньше девушка научилась особой технике: обращалась с мужским орудием, словно играла на флейте. И сейчас «музыкальный талант» Саманты заставлял ее нового знакомого изумленно вскрикивать. Американку научила этому одноклассница, которая обожала секс даже больше ее. Все дело в нажиме (губ и языка), скорости (быстро — медленно, потом снова быстро, иногда и вовсе останавливаясь) и использовании большого количества воздуха (сначала теплого, потом холодного). Но воплотить это в жизнь — не раз плюнуть. Хорошо, если мужчина оказывался не слишком большой, — меньше работы.

«Чем лучше получается, тем дольше хочется продлить игру, но на деле она заканчивается еще быстрее. Парадокс», — подумала она. Слава богу! Саманта довела де Кузмина до вершины блаженства в считаные минуты. Увидела, что он закатил глаза, и усилила приток горячего воздуха, давление, стала быстрее двигать языком. Некоторое время новый любовник удовлетворенно пыхтел, а потом затих. Девушка откинулась назад: дело сделано. Она редко получала такое признание публики.

— Я еще никогда… — Он задыхался. — Где ты этому научилась? — подозрительно спросил Эдуар, вытирая лицо белым носовым платком.

— В Беверли-Хиллз, — спокойно сказала Саманта, промокая губы бумажной салфеткой. — Это мировая столица орального секса. Я победила в номинации «Подающая надежды», даже в выпускном альбоме это написали. К счастью, не уточнили, в чем именно.

— Это точно, Саманта, ты подаешь большие надежды, — прохрипел де Кузмин. — С таким талантом невозможно не преуспеть.

— Я хочу добиться успеха в моде! — решительно заявила девушка, пристально глядя на директора «Шанель».

— Мы должны увидеться снова! — предложил де Кузмин.

Саманта загадочно посмотрела на любовника. «Заставь их желать большего», — советовал отец.

— Ты жила в Беверли-Хиллз? — спросил Эдуар.