Соблазн на всю ночь - Лиз Карлайл Страница 19

— Миссис Вутен, — неожиданно снова заговорила Федра. — Я вот тут подумала…

— Что подумала? — В глазах старухи тут же показалась настороженность.

Федра неопределенно махнула рукой в сторону окна.

— Там, напротив, такой красивый большой дом, — сказала она. — Кто там живет?

— А зачем тебе это?

Федра пожала плечами.

— Жгут свет всю ночь. И никто не входит и не выходит. Вот я и спросила.

— Меньше знаешь, крепче спишь. А? Знаешь такую поговорку? — Миссис Вутен приподняла палец вверх. — На твоем месте, дорогуша, я бы не задавала лишних вопросов. И тебе советую.

— Понятно. — Федра отступила в свою комнату. — Спасибо, миссис Вутен. И спокойной вам ночи.

Неожиданно лицо миссис Вутен смягчилось.

— Если, дорогуша, ты зарабатываешь деньги лежа на спине, то с этим вопросом не ко мне, — тихо проговорила старуха. — Ты ведь не хочешь этого делать? А? Держись этой стороны улицы, так гораздо спокойнее.

— О-о! — Федра прижала руку к груди. — Я не знала… Спасибо, миссис Вутен.

Из лица миссис Вутен совсем ушло напряжение, оно расслабилось и обмякло.

— Я и сама не слишком много знаю об этом доме, дорогуша, — прошептала она. — Но я знаю, что к черному ходу частенько подъезжают роскошные экипажи. А потом уезжают. И в тех экипажах увозят хорошеньких девочек, которые, бывает, и не хотят никуда ехать. И некоторые из этих девочек никогда не возвращаются назад. Так что держись этой стороны улицы, дорогуша.

К черному ходу… Значит, экипажи подъезжают со стороны переулка, а не к парадному крыльцу. Федра изобразила испуг и смущение.

— Спасибо, миссис Вутен, что предупредили.

Закрыв дверь, Федра вернулась к своему наблюдательному пункту, села на стул и отодвинулась как можно дальше к краю окна. Так можно было увидеть конец улицы и начало переулка, ведшего к черному ходу публичного дома.

В голове Федры мгновенно созрело решение. Она потушила лампу, быстро накинула плащ Агнес и, стараясь ступать как можно тише, спустилась по лестнице вниз. Выйдя на улицу, она свернула в переулок, который должен был привести ее к дверям публичного дома.

Тянувшийся вдоль улицы высокий каменный забор надежно укрывал подъезд черного хода от взглядов случайных прохожих, но высокие чугунные ворота были широко распахнуты. Падающий из окон свет освещал узкий двор без признаков какой-либо растительности, в воздухе явственно ощущался тошнотворный запах гнили и чего-то кислого.

Неожиданно из подъезда вышла полная женщина а просторной белой блузе. В одной руке она держала старомодный фонарь, а в другой ведро с помоями. Дойдя до выгребной ямы, женщина опрокинула ведро и вылила его содержимое в яму.

— Я… я ищу работу, — обратилась к ней Федра. — Я хотела бы работать в доме служанкой.

Женщина решительно покачала головой.

— Но может, что-нибудь найдется для меня? — продолжала настаивать Федра. — Может, мне с кем-то поговорить?

Не ответив, женщина подняла свою пухлую руку с фонарем, быстро повернулась и зашагала к подъезду.

Дверь с грохотом захлопнулась. Эта женщина не могла ей помочь, так же как не смог и Горский. Разумеется, служанка была испугана, да и Горскому было чего бояться…

Федра поежилась. Ее не покидала уверенность, что убитый русский следил за ней, возможно, искал случая поговорить с ней. Но почему? В тот день, когда она, набравшись смелости (или это было лишь глупостью?), постучала в дверь парадного подъезда публичного дома и стала расспрашивать о рыжеволосой служанке из Гемпшира, которая, возможно, там работала, швейцар сказал, что не знает такой девушки и что ее нужно искать в другом месте. Казалось, Милли приехала в Лондон, вошла в этот дом и затем просто исчезла с лица земли.

Может быть, так оно и было.

Нет, сказала себе Федра, не надо так думать. Она не сдастся. Конечно, Милли была наивной деревенской девушкой, но она отличалась твердым характером. Она знала, как выживать. Федра решила, что ей нужно каким-то образом проникнуть в публичный дом и убедиться во всем самой. Только так можно было найти Милли. Хотя, конечно, нельзя было исключать и того, что Милли могла оказаться среди тех несчастных, которых уводили через черный ход, увозили в экипажах и они никогда уже не возвращались обратно.

Эта мысль заставила Федру похолодеть, и она снова отступила в темноту переулка. В это самое мгновение ей вдруг показалось, что рядом с ней находится кто-то еще. Она не успела ни вскрикнуть, ни обернуться — большая сильная ладонь накрыла ее рот, другая рука обвилась вокруг талии. Неведомая сила увлекла ее к противоположной стороне улицы. В отчаянии она попыталась кричать, но ее крики были едва слышны.

— Тихо, не нужно кричать, — послышался хриплый глубокий голос. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Но Федра продолжала бороться, как дикая кошка. Она с силой толкнула мужчину локтем, стала наступать ему на ноги. Незнакомец рассмеялся ей в ухо и осторожно прижал Федру грудью к каменной кладке стены.

— Тише, Бога ради. — Теперь голос звучал мягко, почти нежно. И если бы не парализовавшая ее паника, она бы сразу обратила внимание на то, что голос, как ни странно, был ей знаком. — Послушай же…

— Нет! Пустите меня! — закричала Федра, но через мгновение ладонь снова закрыла ей рот.

Затем она почувствовала, что мужчина прижался своей грудью к ее спине. Исходивший от тела незнакомца жар проникал в ее тело. Сжав губы, Федра снова попыталась ударить его локтем в живот. Потом, изловчившись, она впилась зубами в тыльную сторону его ладони. Надетая на руку кожаная перчатка сделала этот укус не таким болезненным — незнакомец лишь снова рассмеялся:

— А ты, оказывается, кусаешься, лиса!

— Бандит! — глухо прокричала она в перчатку. — Помогите! На помощь!

— Перестань кричать, и я уберу руку, — предложил он. — Только скажи, что тебе известно об этом доме. Мни только это нужно. Мне нужна только информация. Я слышал, что ты разговаривала со служанкой.

Перейдя на шепот, он приблизил губы к ее уху. На Федру повеяло легким запахом бергамота, смешанным со свежим мужским потом. Этот возбуждающий запах был тоже ей знаком.

О Господи, неужели это?.. Чтобы осмыслить внезапно пришедшую ей в голову мысль, Федра перестала сопротивляться. Его тело, прижимавшееся к ней сразу обмякло.

— Очень хорошо, — тихо сказал он. — Я уберу руку. Будь так любезна, расскажи мне все, что тебе известно об этом доме.

— Н-н-н-ничего, собственно говоря, мне не известно. — Федра имитировала акцент кокни. — Просто я искала работу, хотела пойти в дом служанкой.

— Служанкой, значит? — Федра вдруг поняла, что одна его рука лежит на ее левой груди, и сильно смутилась. — Как-то мне с трудом верится в это. Не знаешь почему?