Стервы большого города - Кэндес Бушнелл Страница 19

— А ты что-нибудь испытываешь к Сеймуру? — спросила у Нико Виктория.

Услышав имя мужа, Нико почувствовала себя виноватой, поскольку собиралась изменить ему. Рассказать им о Кирби? Она хотела поделиться с Викторией, но не стала. Пока и рассказывать-то нечего. Подруга придет в ужас и наверняка в ней разочаруется. Виктория никогда не была замужем и, как большинство людей, не живших в браке, имела о нем идеалистические представления. Она придерживалась очень строгих понятий о том, как должны вести себя женатые люди. Нико не осуждала Викторию, но если бы та рассердилась на нее, она не знала бы, как поступить. И не стоило делать подруг соучастницами преступления.

Приходилось менять тему разговора.

— Возвращаюсь к Виктору, — сказала Нико. — Он способен на все. Однако едва ли от него следует ожидать проблем. А вот Майк Харнесс — иное дело. — И Нико рассказала им, как он пытался использовать встречу в «Хаккабис» для своих целей.

— Возвращаемся в «Сплатч Вернер»? — спросил водитель.

— Вообще-то нет. Не сейчас, — ответила Нико. — Мне нужно кое-куда заехать. Забрать одну вещь для дочери.

Она распорядилась с обычной своей властностью, но тут же поняла, насколько неубедителен этот предлог. Никто не поднимается за вещью, размышляла Нико, роясь в сумочке в поисках адреса, дольше чем на пять минут. Но возможно, она и проведет там несколько минут. А вдруг, увидев Кирби Этвуда, сразу поймет, что эта затея — ошибка, и уйдет.

— Мы можем пойти погулять в парк, — с энтузиазмом предложил Кирби, когда утром Нико позвонила ему из своего кабинета. — Это совсем рядом с моим домом. И парк мне очень нравится. Я даже куплю вам хот-дог, очаровательная дама.

— Кирби, — терпеливо прошептала она, — меня не должны видеть с тобой в Центральном парке.

— Почему?

— Потому что я замужем!

— И поэтому тебе нельзя погулять с другом в парке?

— Я могла бы приехать к тебе домой. — Нико подумала, что Кирби и сам мог бы предложить это, если бы действительно хотел заняться с ней сексом.

— Ну да, — отозвался Кирби, — я и сам должен был догадаться.

То, что Кирби понял свою ошибку, внушало надежду.

Нико нашла клочок бумаги, на котором записала его адрес, и сверилась с ним. Дом Кирби находился совсем не рядом с парком — на пересечении Семьдесят девятой улицы со Второй авеню. Видимо, для молодого человека пять лишних кварталов ничего не значат.

— Мне нужно к трехсотому номеру по Восточной Семьдесят девятой улице, — сказала Нико водителю.

Боже, что она делает?

Нико включила сотовый телефон — она не могла надолго отрываться от своего офиса — и позвонила помощнице Миранде, чтобы принять сообщения. Сказать Миранде то же, что и водителю? Лучше не вдаваться в подробности.

— Я должна заехать в одно место. — Нико посмотрела на часы. Почти два. Если они с Кирби действительно решатся, сколько это займет? Пятнадцать минут? Но тогда придется поговорить с ним — немного до того, немного после. — Я вернусь в офис часам к трем, — сказала она Миранде. — Может, к половине четвертого, в зависимости от пробок на дорогах.

— Все нормально, — ответила Миранда. — У вас встреча в четыре. Просто позвоните, если будете опаздывать.

Слава Богу, подумала Нико, Миранда — умница. Она сообразительна, поэтому знает, когда не следует задавать вопросов. Миранда поняла, что больше ей знать и не нужно.

Нико ответила на два звонка, а затем автомобиль застрял в пробке на Пятьдесят девятой улице. Почему же водитель не поехал через парк? Ах да, днем парк закрыт. Какое глупое, неудобное правило. Нико поймала себя на том, что торопит транспортный поток. Как только она решилась позвонить Кирби, путь назад был отрезан и Нико находилась в состоянии возбуждения — не чая дождаться встречи и вместе с тем боясь ее. Ей словно опять восемнадцать лет, и она едет на свое первое свидание. У Нико даже слегка закружилась голова.

Надо звякнуть Сеймуру, подумала она. Не хотелось бы, чтобы он позвонил ей, когда она будет у Кирби; тогда придется лгать и ему.

— Ап, — произнес Сеймур, поднимая трубку в их городском доме. С тех пор как два года назад Сеймур занялся разведением собак, он усвоил некоторые странные и неестественные привычки. Одной из них стал новый способ отвечать по телефону.

— Алло, — сказала Нико.

— В чем дело? Я занят, — проворчал Сеймур. Нико знала, что он не хотел грубить. Просто он был таким и не изменился за четырнадцать лет со дня их первой встречи на вечеринке. Сеймур убедил ее уйти с той вечеринки и отправиться с ним в бар, а потом спросил, когда она к нему переедет. Сеймур, поглощенный собой, своими мыслями и деятельностью, находил себя бесконечно привлекательным, и этого ему хватало. Нико предполагала, что и все мужчины таковы.

— Чем занимаешься? — спросила она.

— Докладом. Для сенатского подкомитета. Совершенно секретный материал, — ответил Сеймур.

Нико кивнула. Сеймур был талантлив и в последнее время начал консультировать правительства по вопросам, относящимся к интернет-терроризму. Как скрытного человека, такой род деятельности устраивал его. Официально Сеймур занимал должность преподавателя политических наук в Колумбийском университете, где читал одну лекцию в неделю, но до этого работал в банке, на высоком посту, связанном с инвестициями. В результате никто никогда не сомневался в его образованности или обоснованности его мнения, а он имел доступ к одним из самых блестящих умов современности.

«К тебе они приходят за роскошью и блеском поп-культуры, — как-то сказал ей Сеймур. — А ко мне — побеседовать».

Нико полагала, что могла бы расценить это как оскорбление, но не расценила. Сеймур во многом был прав. У них обоих были сильные и слабые стороны, и они мирились с различиями друг в друге, зная, что вместе составляют замечательную команду. Это и делало их брак жизнеспособным. Когда Нико начала зарабатывать деньги, они решили, что Сеймур должен оставить работу в банке и отдаться своему настоящему призванию — преподавательской работе. Нико нравилось думать, что благодаря ей Сеймур получил возможность сделать значительную, хоть и малооплачиваемую карьеру. Порой она с иронической улыбкой подумывала, не просчитал ли все это Сеймур втайне с самого начала, поощряя ее и наставляя, как преуспеть и подняться по корпоративной лестнице, чтобы сам он мог заняться любимым делом.

Разумеется, Нико зарекомендовала себя энергичной и способной ученицей. Сеймуру не требовалось убеждать ее в необходимости успеха.

Сейчас она спросила:

— Значит, у тебя нет времени поговорить о приеме?

Каждые две недели они устраивали в своем городском особняке нечто вроде официального приема — от небольшого ужина на двенадцать человек до фуршета на пятьдесят или коктейля на сотню. Все эти вечеринки служили деловым целям, поддерживали имидж Нико на высоком уровне, позволяли завязывать знакомства и быть в курсе всего, что должно случиться, прежде чем это появится в «Новостях». Нико эти приемы не любила, но знала: Сеймур прав, и устраивала их, чтобы доставить ему удовольствие. Да и особых хлопот они ей не доставляли. Сеймур договаривался с поставщиками, заказывал напитки и составлял меню, хотя в их доме почти не пили. Сеймур ненавидел пьяных. Не выносил людей, неспособных контролировать себя, а кроме того, придерживался правила, согласно которому они каждый вечер ложились не позднее десяти тридцати.