Белая тигрица - Джейд Ли Страница 19

Верти в руках цветок лотоса, но не повреди лепестки,

Дракон играет в пещере тигрицы.

Наставления белой тигрицы

Лидия сделала медленный выдох. Она сконцентрировала внимание на струе воздуха, выходившей через ее приоткрытые влажные губы, на напряжении мышц рта и на том, как опустились ее плечи. Ей не хотелось думать об ощущении полноты в грудях, о трепете, поднимавшемся изо всех уголков ее тела, и особенно о странной влаге внизу живота.

Она думала о том, кто держал ее здесь в неволе, о Ру Шане. Он, кажется, утверждал, что его имя означало «непоколебимый, как гора», однако он вовсе не был непоколебим с ней. Он мог быть добрым, через мгновение требовательным, а в следующую секунду жестоким. Когда он вел себя спокойно и доброжелательно, Лидия все чаще склонялась к тому, чтобы изменить свое отношение и считать Ру Шаня нормальным человеком. Особенно во время его так называемых занятий. Те чувства, которые он пробуждал в ней, казались ей необыкновенными.

Но сейчас Лидия думала о другом. Она напоминала себе, что, несмотря на явный стыд, испытанный им от того, что он сделал, несмотря на просьбу о прощении и нежное прикосновение губами к ее пальцам, Ру Шань не сомневался в своем праве держать ее в неволе. И она не забудет об этом.

К счастью, у нее было одно огромное преимущество: Ру Шань был мужчиной и, как все они, полагал, что может читать ее мысли. Конечно, он ошибался, и это давало ей власть над ним.

Ру Шань поверил, что она смирилась со своим положением невольницы. Но это было не так. Она всего лишь притворялась, ожидая удобного момента для побега.

Он считал, что подготавливает ее тело к какому-то мистическому потоку силы инь. А на самом деле он приучал ее тело принимать его похотливые ласки. Даже она, целомудренная и неискушенная, знала, что так он скрывал свою похоть. Но все же...

Лидия вздохнула. Кое в чем он был прав. Ее учили вообще не думать о своем теле и об этих приятных ощущениях. Когда он прикасался к ней, она чувствовала, даже сейчас продолжала чувствовать, будто растет. Это было не просто физическое ощущение, хотя, как она считала, в основном это было телесное чувство. Ее груди стали полнее, чем прежде, и, казалось, подались вперед. Глядя на них, она не замечала никаких перемен. Она просто чувствовала их увеличившимися.

Но было кое-что еще. Ру Шань решил, что его последнее прикосновение, то самое прикосновение к соскам, вызвало замешательство в ее теле. На самом деле никакого замешательства не было. Ее телу это понравилось, и ей хотелось еще. Конфликт произошел у нее в душе. Лидия чувствовала, что стоит у края, за которым ее ждет перемена, перемена в ней самой. И, переступив через этот край, она никогда не сможет вернуться назад, никогда не станет прежней. Лидии стало страшно, что отчасти она уже готова сделать этот шаг. Кроме того, она осознавала, что ей предстоит открыть что-то новое. Но разве это не должно было произойти в освященном Богом брачном союзе? Почему она не учится этим вещам у Максвелла?

Наверное, это было бы естественно и для Лидии, и для ее мужа. Но она почему-то не могла представить своего возлюбленного , Максвелла, терпеливо гладившего ее груди кончиками теплых, как складки согретого полотенца, пальцев. Прикосновение Ру Шаня было таким нежным и убаюкивающим, что она впадала в транс. Это был не полусон, а, наоборот, мгновения настолько высокой чувствительности, что ей казалось, будто она составляет единое целое со своим рабовладельцем. Она ощущала себя одновременно и Лидией Смит, к которой прикасается китаец, и вместе с этим Ру Шанем, ласкающим ее груди.

Да, это был удивительный чувственный опыт, но в нем было что-то еще, неизведанное и манящее. Это что-то настолько влекло Лидию, что она была готова рискнуть многим, лишь бы продолжить необычную учебу.

Поэтому она решила, что если с Максвеллом ей не научиться таким вещам (а она никогда не сможет научиться этому с ним), то почему бы не получить этот опыт у того, кто мог передать его! Она не будет обращать внимания на обстоятельства. Возможно, потом она сможет научить и Максвелла.

Лидия покачала головой. Нет, она никогда не сможет ни рассказать об этом Максвеллу, ни поделиться с ним своим умением. Он был очень щепетилен во всех своих мыслях и поступках. Этот опыт, несмотря на то что он был для нее принудительным, ужаснет его. Эти размышления снова вернули ее к первоначальной дилемме. Следует ли ей соглашаться на эти занятия, невзирая на обстоятельства? Или же ей надо, рискуя всем, попытаться сбежать, пока она не свалилась в пропасть?

В конце концов Лидия решила, что сделает и то, и другое. Она постарается, чтобы Ру Шань поверил в ее покорность, а когда появится возможность сбежать, пусть и нескоро, она сразу же воспользуется ею. Она будет молиться, чтобы эта возможность представилась не слишком поздно.

В первую очередь Лидия решила заняться не Ру Шанем, а его слугой Фу Де. Лидия уже давно наблюдала за тем, что делает этот молодой человек, какие поручения он выполняет. Слуга, похоже, тоже жил здесь, поскольку она очень редко видела, чтобы он выходил. Когда он покидал квартиру, то запирал на замок дверь ее комнаты и входную дверь – она слышала лязг самого что ни на есть настоящего английского замка. Когда дверь в ее комнату приоткрывалась, взору Лидии представала бедная соломенная постель рядом с кухонной утварью в углу комнаты.

Значит, он был почти таким же узником, как и Лидия. Поэтому она решила завоевать его доверие, чтобы в дальнейшем осуществить побег. Но как? Лидия уже успела заметить, что Фу Де был очень ловок и силен, потому ей навряд ли удалось бы проскочить мимо него. Нужно было что-то другое.

Ей не пришлось долго думать. От чего мог страдать Фу Де так же сильно, как и она? От скуки! А в чем состояла ее наибольшая слабость, когда она пыталась найти дорогу в этой чужой стране? Китайский язык! Она не знала языка, она не могла ни говорить, ни читать по-китайски.

Поэтому она сыграет на том, что Фу Де скучно, и убедит его заниматься с ней английским языком.

Она пригладила волосы, поправила одежду и постучала в свою дверь. Как обычно, Фу Де моментально отозвался.

Лидия одарила юношу очаровательной улыбкой, по крайней мере, такой, что должна была ему понравиться.

– Время в Китае так медленно тянется, – вздохнула она. Слуга молчал, но Лидия и не рассчитывала, что он с ходу начнет с ней разговаривать. Она лишь надеялась, что он поймет, о чем идет речь.

– Тебе скучно? – спросила она, в надежде прочитать какой-нибудь ответ на лице Фу Де.

Но его лицо оставалось бесстрастным.

Да, учтивость, похоже, не возымела действия. Пора было приступить прямо к сути дела.

– Я хочу научиться читать и писать по-китайски. Ты можешь мне помочь?

Снова никакого ответа. Ничто в глазах и движениях не выдавало мыслей Фу Де.

– Я помогу тебе научиться говорить по-английски. Я раньше учила детей. – Да, ей приходилось помогать племяннице делать уроки, когда у няни был выходной. – Умение говорить по-английски поможет тебе получить очень хорошую работу, – говорила она. Максвелл как-то писал ей, что китайцы, знающие английский язык, могли заработать здесь много денег.